Проектно-образовательный интенсив «Архипелаг 2022» проходил в Севастополе 5–20 июля 2022 года. Интенсив должен был обеспечить поддержкой проекты, команды и компании в сфере перспективных технологий с внедрением их в реальную экономику. В совместном интервью порталов Indicator.Ru и InScience.News спикер «Архипелага 2022» Нина Яныкина, ректор АНО «Университет Национальной технологической инициативы 2035», рассказала о проекте команды Университета по созданию «Российской образовательной платформы», а также о судьбе стартапов после акселераторов и цифровом следе.
— На «Архипелаге 2022» команда Университета 2035 работала над «Российской образовательной платформой». Расскажите немного о проекте: какие задачи решает платформа, чем полезна пользователям, кто целевая аудитория?
— Предпосылки для создания «Российской образовательной платформы» (РОП) были заложены еще четыре с половиной года назад, когда Университет 2035 только формировался как цифровое пространство развития человека. РОП — это платформа развития людей и команд с помощью обучения на реальных задачах бизнеса, цифрового профиля и данных рынка труда, а также с опорой на технологические компании. Особенность РОП в том, что платформа работает не только в логике обучения человека, но и в логике рынка труда, а именно — на данных рынка труда. Мы анализируем, какие специальности, компетенции, навыки требуются работодателям, и формируем рекомендации для наших пользователей. Это помогает каждому пользователю (а их уже более 833 тысяч) выстраивать свою образовательную траекторию, особенно сейчас, когда на рынке труда освободилось много новых ниш. Мы верим, что малый бизнес, выходящий в том числе из университетов, способен заполнить эти лакуны и насытить рынок качественными решениями, которые нужны стране.
Идея изменить цифровую платформу Университета 2035 появилась в феврале этого года. С российского рынка начали уходить поставщики цифровых образовательных решений, которые базируются за рубежом. Затем и российским университетам стали закрывать доступ к партнерству с ведущими зарубежными научно-техническими, образовательными и педагогическими школами. Мы поняли, что открываются рыночные ниши для профильных образовательных решений, что требуется создавать продукты и сервисы, необходимые стране и человеку здесь и сейчас.
— Как платформа выглядит для пользователя?
— Сейчас в платформу заложены модули диагностики, рекомендательные модули, образовательный контент. Пользователям доступны и отдельные пространства — «Биржа проектов», «Биржа вакансий», где они могут выбрать для себя роль на рынке труда, найти работу в стартапе, поработать над интересными проектами и решениями.
Чтобы максимально эффективно решить задачу по достижению целей развития каждого своего «студента», Университет 2035 выполняет роль доверенного медиатора, посредника, интегратора для различных субъектов рынка труда и образования. Например, государство как субъект заинтересовано в том, чтобы росло количество граждан, владеющих цифровыми профессиями. На это выделяются ресурсы в рамках федерального проекта «Кадры для цифровой экономики». Граждане заинтересованы в том, чтобы через освоение новых компетенций повысить доход, благосостояние, чтобы обеспечивать свою семью, работодатели — в том, чтобы у них появился хороший кандидат в наем. Университет 2035 обеспечивает стыковку интересов государства, работодателя, гражданина, образовательных организаций. Государство финансирует обучение граждан, образовательные организации выдают качественный образовательный контент, который экспортируется нами, а граждане обучаются, получают актуальные цифровые профессии, профессии в сфере технологий.
Также отмечу, что в этом году у нас стартует проект по обучению школьников 8–11-х классов современным языкам программирования.
— Вы упомянули, что в работе «Российской образовательной платформы» собираются данные рынка труда, данные о востребованных работодателями специалистах и компетенциях. Расскажите поподробнее, как выстроен этот процесс.
— Один из элементов «Российской образовательной платформы» — цифровая модель компетенций. Для анализа рынка труда в платформу вшит алгоритм, который в режиме реального времени собирает данные о вакансиях на профильных порталах по поиску работы. Это миллионы вакансий, данных, слов, которые означают конкретные навыки, компетенции, которые запрашивает работодатель. На этих больших данных мы выстраиваем соответствующие графы и аналитику о том, какие навыки и компетенции нужны работодателю. Это позволяет постоянно обучать систему Университета 2035.
Работодатели часто отмечают, что им нужны конкретные специалисты, которых университеты не готовят, поскольку не существует соответствующего профессионального и образовательного стандарта по этому направлению. Благодаря большим данным мы можем спрогнозировать рост потребности работодателя в любом высокотехнологичном (и не только) направлении и сформировать образ нового специалиста, который эти потребности будет удовлетворять. Этот образ становится основой для профессионального, а потом и для образовательного стандарта, который на данных можно формировать гораздо быстрее. Так мы в прошлом году собрали профессиональный стандарт специалиста по работе с цифровым следом.
История с цифровым следом для нас крайне важна. Мы проанализировали рынок труда в части запросов других организаций и работодателей на подобного рода компетенцию. В результате был разработан профстандарт, который прошел все необходимые утверждения. Ускорение этих процессов важно, и здесь задача РОП — помочь системе образования быстрее реагировать на потребности рынка труда.
— В каких областях есть запрос на специалистов по цифровому следу?
— В последние года два мы часто получаем запрос на специалистов по работе с цифровым следом от государственных структур, которые формируют сервисы для граждан. Особенно это актуально, когда количество пользователей начинает измеряться тысячами или миллионами. Сегодня есть необходимость не только работать с гражданином в режиме опросов, но и понимать пользователя, его потребности и возможности. Эти данные можно собрать со всего периметра сети интернет, при согласии пользователя, разумеется.
Для нас как для университета специалист по работе с цифровым следом — это в первую очередь образовательный data-инженер, специалист, который одновременно обладает и способностью работать с цифровыми данными о человеке, компетенциями в сфере преподавания и педагогики, социологии и психологии. Желательно, чтобы он обладал методическим опытом, потому что речь идет о дизайне образовательных программ под человека или группу людей.
Университет 2035 в партнерстве с образовательными организациями работает над стандартом цифрового следа в образовании и интегрирует этот стандарт в повседневные процессы наших вузов-партнеров — в том числе через мероприятия, которые проходят с использованием РОП. Пример — проектно-образовательные интенсивы по модели Университета 2035, которые мы проводим каждые полгода. В рамках интенсивов внутри вуза формируется мини-акселератор для студентов. Это программа ускоренной подготовки в сфере проектной деятельности, работы в команде, развития soft skills. Помимо офлайн-работы над проектами, защитой перед индустриальными партнерами и потенциальными инвесторами, интенсивы предполагают еще и постоянную работу со снятием цифрового следа на нашей платформе. Интерес к программе очень большой, и она постоянно расширяется: в 2018 году участвовал единственный вуз — Новгородский государственный университет им. Ярослава Мудрого, в этом году — более 100 научно-образовательных центров по всей стране.
— Различается ли механизм сбора и анализ цифрового следа во время интенсивов типа «Архипелаг» и других образовательных программ?
— Когда человек находится на цифровой платформе Университета 2035, данные о том, как он себя ведет во время обучения, анализируются и кладутся в основу его образовательной траектории. После прохождения каждого модуля, курса, прочтения любой статьи, прослушивания аудиофайла наш пользователь оставляет то, что называется рефлексией, — это существенная часть цифрового следа, показывающая, как он усвоил новую информацию. Через анализ можно понять, например, что человек хорошо усваивает текст, а на слух плохо воспринимает новые знания. И ему можно дать рекомендации по индивидуальному стилю обучения.
Цифровой след включает и анализ командной работы. Через анализ рефлексии мы с помощью алгоритмов понимаем, как совпадают формальные и неформальные роли людей в группе. Благодаря цифровому следу можно, например, обнаружить неформального лидера в коллективе.
— Люди не боятся, что с них собирают цифровой след?
— Как ни странно, я не сталкивалась с кейсами, когда человек отказывался предоставлять данные о себе. Какие-то страны уже прошли эту развилку, некоторые — только проходят. Данные — это ресурс, кто-то говорит, что это новая нефть. И здесь возникают вопросы. По какой модели будет строиться принцип собственности на данные о человеке? Будет ли это вопрос сделок между человеком и корпорациями? Готов ли человек отдать данные в обмен на более приятный/полезный сервис, услуги, товар? Во взаимодействии с государством все то же самое. Может ли государство управлять данными о человеке? Как будет ими распоряжаться? Мне кажется, период этого страха в массе мы еще будем проходить. В свою очередь, мы стараемся человеку на входе дать понимание, что собираем данные не просто так, а чтобы удовлетворить его потребность лучшим образом. Когда человек понимает, что чем больше данных, тем качественнее услуга, сервис, он может принять взвешенное решение, какие данные давать, а какие нет.
— Сейчас большое внимание уделяется поддержке и развитию студенческих команд, стартапов. Как Университет 2035 работает с вузами в этом направлении?
— В этом году в рамках федерального проекта «Платформа университетского технологического предпринимательства» университеты будут получать дополнительное финансирование, чтобы реализовывать акселерационные программы. До конца года будет запущено 150 таких программ. На «Архипелаге» мы проводили отдельный трек для вузов, в рамках которого готовили команды к запуску акселераторов.
Если смотреть на эту историю комплексно, то основная идея в том, чтобы показать студенту как можно больше вариантов его образовательной траектории. Он может стать исследователем, пойти в наем, работать над собственным проектом. Университет 2035 старается помочь образовательной экосистеме встроить задачу комплексного развития человека и целеполагания.
— Но абитуриенты зачастую не знают, чего они хотят. Они поступают по принципу «где у меня больше баллов по ЕГЭ, туда и идем», а потом уже приходится разбираться.
—Так бывает довольно часто. Сейчас некоторые университеты стараются выстроить систему, которая позволит студенту, поступившему на бюджетное место на какой-то конкретный факультет, поменять образовательную траекторию без серьезных потерь. В некоторых российских университетах уже года два формируется концепция «2+2+2». Первые два года студенту дается максимально широкая фундаментальная подготовка по направлению, но с возможностью уйти в смежную специальность или перейти из «физиков» в «лирики». При этом студент не теряет два года, а государство не теряет вложенные в его обучение деньги. Но для того чтобы эта гибкость действительно приносила пользу студенту, вузу и государству, внутренняя среда университета должна быть открытой для человека и работать для его самоопределения.
— Если вернуться к подготовке проектных и управленческих команд, которые будут запускать акселераторы в университетах, возникает вопрос: хватит ли на них на всех инвесторов в регионах? Известен ли процент стартапов, которые после таких акселераторов воплощаются в жизнь?
— Вопрос очень хороший, потому что доживают до уровня массового производства далеко не все. Статистика в мире разная, в разных регионах и государствах выживают от 5 до 15% стартапов. Важно понять, что они на разных стадиях технологической готовности: кто-то приходит с идеей, а кто-то — с готовым прототипом. Из условной сотни проектов в год на рынке продолжают развиваться где-то 10%. C точки зрения инфраструктуры, которая готова их принять и дальше развивать, — это большой вопрос.
— Как преодолеть эту «долину смерти»?
— Ее активно пытаются перекрыть за счет этих акселерационных программ и других инструментов развития предпринимательства, трансфера технологий в университетах. К счастью, мы начали понимать, что нельзя инвестировать во что-то одно, когда проблема имеет несколько оснований. Этот разрыв должен сшиваться на уровне коммуникаций. Научить промышленный сектор выстраивать коммуникации с академическим — достаточно нетривиальная задача. Но процесс идет, формируется соответствующая инфраструктура — особые экономические зоны, технопарки, венчурные фонды, корпорации развития, бизнес-инкубаторы, центры технологий, кластерные центры.
Готового решения нет, так что ребятам, которые хотят со своими проектами идти вперед и развиваться, необходимо быть активными и, что называется, вертеть головой на 360 градусов. Форм и программ поддержки, в том числе грантовой, в стране много. Если вы хотите развивать высокие технологии, необходимо знать всех представителей рынка, которые могут эту технологию употребить. Настало время, когда можно делать невероятно крутые бизнесы.
— Основной площадкой «Архипелага 2022» стал Севастополь. Повлияли ли, судя по вашему общению с коллегами, недавние события на желание исследователей работать в Крыму, а инвесторов — вкладываться в развитие технологических стартапов региона?
— Моя оценка будет исходить из того, что я успела услышать за две недели на «Архипелаге». Ситуация сильно не поменялась — проблема с приходом корпораций из материковой России в Крым как была, так и остается. Есть компании, которые не хотят здесь светиться, потому что боятся санкций. Судя по всему, серьезного движения в другую сторону после февральских событий не наступило.
Почему нам было важно провести «Архипелаг» в Крыму? Сюда приехали быстрорастущие компании, будущие чемпионы, которые совершают серьезные прорывы и будут насыщать российский рынок соответствующими продуктами и товарами. Их присутствие здесь — это возможность показать инвестиционную привлекательность Крыма, показать, что тут не страшно, тут море, солнце и приятно работать. А региону мероприятие позволяет привлечь хорошие кадры. На полях «Архипелага» разрабатывалась стратегия социально-экономического развития Севастополя до 2030 года. Я была на защите — там довольно много серьезных, системных вытягивающих проектов, которые в том числе предусматривают привлечение дополнительных инвестиций. Если крупнейшие поставщики IT-услуг и дальше не будут приходить в Крым (а так, скорее всего, и получится), страшно не будет. Здесь есть хорошие специалисты, которые разовьют что-то свое — и не исключено, что оно придет в материковую Россию.
— На взгляд со стороны, айтишникам нужен широкополосный интернет, офис, где они могут сидеть, компьютеры. В отличие от них для изобретателей, создателей технологических проектов нужно больше инфраструктуры. Есть ли у регионов инфраструктурные возможности, чтобы все эти стартапы и технологии принять?
—Я думаю, что да. Взять тот же СевГУ: тут есть набор серьезных лабораторий, направлений разработок и исследований, они ориентированы на то, что уже есть в регионе, на море, продовольствие, энергетику. Университет привлекает федеральные деньги в том числе в регион, он создает возможности здесь, чтобы эти разработки развивались, применялись. Администрация субъекта очень хорошо понимает, что происходит в вузе, оказывает поддержку, создает возможности, инфраструктуру, где она нужна для того, чтобы проекты, которые вырастают в университете, были не чисто университетскими, а городскими. Университет и город друг друга поддерживают.
Подписывайтесь на InScience.News в социальных сетях: ВКонтакте, Telegram.
Подписывайтесь на InScience.News в социальных сетях: ВКонтакте, Telegram, Одноклассники.
