Солянка из «Сириуса», Яндекса, французского и русского языков, эволюции школы и трудностей с профориентацией, приправленная нравственностью, — в репортаже InScience.News с Петербургского международного экономического форума.
От самых маленьких
Второй день Петербургского международного экономического форума начался с дискуссии о будущем школьного образования и о том, как выстроить взаимодействие школ и университетов, а также как помогать детям и подросткам более осознанно выбирать будущую профессию, — по крайней мере, так заявлялось в описании сессии. «Какие вызовы стоят перед существующей системой образования в условиях неопределенности? Как проектировать новые образовательные пространства и педагогический дизайн? Какой международный опыт в области гармонизации школьного и университетского образования и практики персонификации школьного образования существует?» — на такие вопросы должны были ответить спикеры.
Эти темы действительно были затронуты, но каждый спикер рассказал о чем-то своем — об уже реализованных проектах (пусть и очень ярких и успешных), об общих проблемах среднего образования, — а общей дискуссии, которая бы ответила на заявленные изначально вопросы, к сожалению, не получилось. Началось все с Елены Шмелевой, руководителя фонда «Талант и успех», члена Совета при президенте Российской Федерации по науке и образованию. Она рассказала об опыте образовательного центра «Сириус», который насчитывает уже 42 тысячи выпускников. В каждой образовательной программе участвуют ребята из 50–60 субъектов России. «Сириус» активно создает региональные центры: сейчас их 55, до конца года откроется еще семь. «Сириус» обучает не только детей, но и педагогов, делясь с ними лучшими практиками работы с талантами. Центр запустил собственную платформу, на которой выложены образовательные курсы, а также проводит олимпиады всероссийского масштаба в режиме онлайн — в качестве ответа на вызов пандемии. Шмелева назвала чрезвычайно важным сотрудничество с университетами и компаниями-партнерами, совместное использование оборудования и инфраструктуры высшей школы — это помогает школьникам определиться с будущей специальностью.
Елена Бунина, генеральный директор Яндекса в России, рассказала об образовательных проектах компании. В отличие от «Сириуса», который начал со школьников и постепенно двигается к студентам и молодым специалистам, Яндекс шел по обратному пути: с воспитания «кадров для себя» (школ анализа данных для магистров) компания распространяла свои программы на бакалавров, а затем и школьников старших классов. К моменту пандемии был запущен сервис Яндекс.Учебник — это сервис, предлагающий детям из 1–4 классов дистанционные домашние задания по математике и русскому языку с автоматической проверкой. Затем, с началом пандемии, Яндекс обратил на онлайн еще больше внимания: совместно с правительством Москвы были подготовлены видеоуроки для младших школьников, сделаны ресурсы для учителей. На них педагоги могли узнать, как вести уроки в режиме онлайн и какие полезные ресурсы можно найти в интернете.
Никуда без нравственности
Сергей Кравцов, министр просвещения России, начал выступление с напоминания о том, что наша начальная школа — лучшая в мире по качеству образования по данным международных исследований. А по качеству естественнонаучного образования Россия находится в первой пятерке стран. Далее Кравцов перешел к проблемам, успев обозначить две из них. Первая — это нравственное воспитание детей и привитие им ценностей, которые «позволят быть успешными, уметь работать в команде, саморазвиваться». Министр просвещения напомнил, что наш мир очень хрупок, поэтому вопросы взаимодействия и кооперации очень важны — как и «уважение к страшим, знание своей малой и большой родины, истории страны». Второй проблемой оказалась подготовка учителей, которые «должны уметь не только преподавать предмет, но и разговаривать со школьниками, потому что они другие». К сожалению, о том, как и какие ценности нужно прививать детям и как готовить педагогов, Кравцов не сказал.
Трудности перевода
Поль де Синети, исполнительный директор Национального управления по продвижению французского языка и языкам Франции представил очень интересное и содержательное выступление — вот только говорил он о проблемах своей страны и об особенностях преподавания французского языка французским школьникам. Так, де Синети упомянул о сложной орфографии языка, которая зачастую не соотносится с фонетическим звучанием слова, и о проблеме письменной неграмотности юных французов, вытекающей из этой особенности; о плохом владении французским в заморских территориях (к ним относятся, например, Гваделупа, Мартиника или Французская Полинезия); о необходимости преподавания в школах региональных языков страны (эльзасский, бретонский, окситанский и другие). Безусловно, опыт Франции будет интересен профессионалам, но к тематике дискуссии он практически не имел отношения.
Павел Шевцов, заместитель руководителя Россотрудничества, говорил о распространении российского образования и русского языка в других странах — сегодня существуют 92 центра Россотрудничества за рубежом, на них возложена эта задача. Российским образованием интересуется все больше жителей стран Азии, Африки и Европы (правда, последних больше интересует именно развитие в сфере науки), и наша страна заинтересована в качестве этого образования. Одна из проблем заключается во владении языком — зачастую студенты, приезжающие в Россию, знают русский на уровне, достаточном для общения. Но этого недостаточно, чтобы понимать лекции по математике, физике или химии. Поэтому Россотрудничество активно работает с русскими школами за рубежом (таких около 350) и пытается «понять их реальные проблемы». Правда, по словам Шевцова, инструментарий для их решения ограничен — но есть надежда, что он будет расширен. Павел Шевцов и Сергей Кравцов также отметили один востребованный проект по подготовке учителей русского языка как иностранного для Узбекистана, Таджикистана и Киргизии (реализуется на базе Герценовского университета) и развитые информационные ресурсы: во время пандемии российскую электронную школу использовали около 50 стран мира, добавил Шевцов. К сожалению, он не пояснил, как именно выглядело это использование: российская электронная школа — это интерактивные уроки по всему школьному курсу с 1-го по 11-й класс, соответствующие российским ФГОСам и сделанные на русском языке. Может быть, Шевцов имел в виду, что ресурс использовался россиянами, живущими в нескольких десятках стран мира, но это лишь наши догадки.
Эволюция школы и сложности профориентации
Директор Горчаковского лицея МГИМО Роман Котов сказал, что ему решать проблему связи между школой и вузом проще: лицей — часть структуры университета. По словам Котова, основная проблема XXI века — это то, что школа становится в один ряд с другими носителями знаний. Эксперт рассказал о четырех сценариях развития школы: в первом будет происходить расширение формального образования, развитие дополнительного образования, будет расти число вовлеченных акторов и развиваться персонализированное обучение. При этом структура школы как таковой сохраняется. По второму сценарию школа станет образовательным хабом (но также сохранится). Однако в такой школе эксперименты становятся нормой, и формальное среднее образование будет частью более широкого общения на тему обучения и воспитания ребенка. Согласно третьему сценарию, образование передается на аутсорс, традиционные школьные системы ломаются, а общество все больше вовлекается в образование собственных граждан. И, наконец, последний сценарий — образовательный процесс происходит всегда и везде, общество целиком полагается на технологии. Какая модель развития школы наиболее вероятна в нашей стране и когда ждать наступления нового образования? Шевцов не стал высказываться на этот счет.
Антон Степаненко, партнер компании BCG, обратил внимание на проблему выбора профессии — он привел данные опроса, согласно которому в России 70% выпускников школ выбирают профессию и, соответственно, вуз, а потом жалеют об этом — примерно на третьем курсе. В качестве позитивного примера Степаненко привел Финляндию, где в школьной программе есть предметы по осознанности, принятию решений, выбору профессии. Также хороша проектная работа с университетами и работодателями, как в Японии — там региональные университеты активно взаимодействуют со школами. Интересен и опыт США — там действуют «платформы профессиональных проб», с помощью которых подростки начиная со средней школы рассматривают разные карьерные траектории. Там им объясняют, в чем заключается та или иная работа, сколько нужно учиться для получения этой профессии, какие нужны знания и умения, какова будет ориентировочная зарплата. Через них американские подростки могут и подать заявление на стажировку. В качестве «задачки на будущее» Степаненко озвучил такую идею: было бы хорошо, чтобы дети могли зачесть в школе курс, пройденный в другом месте. Например, ребенок прослушал курс по истории, выложенный в открытый доступ каким-нибудь университетом — зачем же ему еще раз слушать то же самое в школе? «Такой зачет неудобен [для школы], но клиентоцентричен», — добавил Степаненко. Впрочем, кажется, что российской школе предстоит решить еще много более насущных проблем, чем браться за такие прорывные идеи.
Подписывайтесь на InScience.News в социальных сетях: ВКонтакте, Telegram, Одноклассники.
