Тема семейственности в научных организациях стала активно обсуждаться в СМИ накануне и после прошедших в октябре текущего года выборов в Российской академии наук. Основная волна критики обрушилась на академиков и членов-корреспондентов РАН, избранных по отделению медицинских наук. Среди тех, кто после избрания в академики и члены-корреспонденты попал под обвинения в семейственности, оказались, например, Муса Хаитов, сын академика, директора ГНЦ «Институт иммунологии ФМБА России» Рахима Хаитова, Михаил Давыдов-младший, сын академика РАН, директора Российского онкологического научного центра (РОНЦ) имени Блохина Михаила Давыдова-старшего, два академика — дочери кардиологов и также академиков РАН Ирина Чазова и Ольга Бокерия. При этом Михаил Давыдов стал самым молодым избранным членом-корреспондентом — 31 год при среднем возрасте 67 лет.

В самой Академии наук обвинения в семейственности и клановости на выборах академиков отвергают. Так, в официальном сообщении Академии наук даются такие цифры: число избранных близких родственников членов Академии составляет примерно 3% от числа принимавших участие в выборах. «А относительно общего числа членов РАН этот показатель составляет около 0,5%, что не дает оснований для утверждений о развитии семейственности в РАН», — говорится в сообщении.

В случае конфликта интересов — увольнять

«Перебор, пожалуй, хуже, чем недобор»

При этом нередко случаются перегибы. «Мы наблюдаем классическую ситуацию, когда перебор, пожалуй, хуже, чем недобор. Любимая присказка судей сейчас – судья должен быть сиротой. Наличие любого родственника, работающего по юридической специальности — это проблема. Было бы очень грустно, если бы аналогичная ситуация возникла в медицине. Потому что в этой социальной группе тоже очень высокий уровень эндогамии», — рассказал Титаев. По его словам, для крупных городов и региональных центров найти новое место работы не станет проблемой для хороших врачей. Сложности могут возникнуть у специалистов из небольших населенных пунктов. «Посмотрим на любой нормальный город на 50-100 тысяч. Там одно-два медицинских учреждения и, с большой долей вероятности, одно-два места профиля, по которому человек всю жизнь работал. Итак, вот у нас ситуация, относительно молодые люди приезжают и начинают работать в районной больнице. Он, скажем, хирург, она УЗИст. УЗИст там один. И если, предположим, он сделал карьеру или она сделала карьеру, то это означает запрет на профессию для второго супруга», — добавил он.

Есть случаи, когда cемейственность может идти на пользу научному сообществу. «В науке масса примеров очень успешных коллабораций. Например, есть такая семья криминологов, два брата и отец. Они специализируются немножко в разных сферах, у них разная эмпирическая база, но они пишут прекрасные статьи именно за счет этого. Понятно, что семейственность — и это очень важно — дает гарантии. Она дает возможности контроля за соблюдением обязательств. Мы понимаем, что в научной жизни, с учетом слабости материальных стимулов, очень часто коллаборации разваливаются из-за необязательности или смены приоритетов одного из участников. Собрались, договорились написать вместе книжку, а потом у одного сменилась работа, другого что-то отвлекло… Считается, что разваливается примерно ¾ коллабораций», — рассказал Титаев.

Отдыхает ли природа на детях гениев?

Александр Кабанов отмечает, что к династиям в российской науке относится скорее хорошо: «Ведь я и сам представитель научной династии: мой прадед крупный московский терапевт, профессор Николай Кабанов, дед — известный профессор-физиолог Александр Кабанов, отец — выдающийся химик, академик Виктор Кабанов, к сожалению, ныне покойный. Быть младшим членом династии непросто: приходится трудиться вдвойне, чтобы доказать себе и окружающим, что твои достижения — это собственная заслуга, а не "подарок" старших. Но зато, когда удается утвердить себя "по гамбургскому счету", это замечательно. Мне и моему отцу выпало счастье сделать немало совместных работ, работая на равных. Я гордился им, а он гордился мной. Наше сотрудничество было для нас обоих огромной радостью и ценностью. И в мире те, кто знали, это тоже понимали и ценили. И именно поэтому я при жизни отца не стал бы выдвигаться в Российскую академию наук по его отделению, где он был академиком-секретарем».