«Сквозные технологии», «междисциплинарность», «новые компетенции», «проектный подход», «цифровая экономика»… Все эти слова звучали в докладе каждого спикера на пленарной сессии «Трансформация университетов в современных условиях», состоявшейся в рамках XXI семинара-конференции Проекта 5-100. Эксперты говорили о том, как меняется мир и каким должно стать высшее образование, чтобы органично влиться в наступающую цифровую эпоху. Оговоримся сразу: четких рецептов никто так и не смог сформулировать. Это, впрочем, неудивительно, тема дискуссии оказалась настолько сложной, что спикеры частенько противоречили не только друг другу, но и сами себе.

Заместитель министра образования и науки Людмила Огородова рассказала о проектом подходе, который нужно применять для того, чтобы планировать развитие системы образования. Он даст возможность выстроить горизонтальную коммуникацию. Кроме того, вузы должны реагировать на происходящие в обществе изменения: «Стратегия развития образования не определяется программой на пять лет. Стратегия определяется вызовами, которые возникают вне времени и вне пространства… Ну, то есть тогда, когда возникают», — заявила замминистра.

Спустя несколько минут проектный подход к управлению, о котором Огородова отозвалась в позитивном ключе, раскритиковал лидер направления «Молодые профессионалы» Агентства стратегических инициатив Дмитрий Песков. «Если мы хотим создавать новое, то нам следует запомнить две грустные вещи. При создании нового не может быть никаких стандартов, кроме стандартов протоколов коммуникации. Любая государственная политика, основанная на стандартах, не создаст ничего нового. И второе: будущее в принципе не может быть создано методом проектного управления. Будущее создается только путем экспериментов», — заверил аудиторию Песков.

Впрочем, в одном пункте замминистра и один из лидеров АСИ все же сошлись. По их мнению, в настоящий момент разные уровни образования сливаются: университеты начинают работать со школой, школа работает с дополнительным образованием, при этом ни один университет не может считать себя передовым и прогрессивным без сквозных и цифровых технологий.

Людмила Огородова акцентировала внимание и на том, что в современном мире междисциплинарность — одно из главных условий успешного развития образования. Ведь его цель уже не подготовка специалистов по какому-то одному направлению. «Нужен междисциплинарный подход: мы должны не готовить кадры для рынка, а стать драйвером развития рынка», — заявила Огородова.

Вопрос о взаимоотношениях междисциплинарного образования и рынка труда тоже стал камнем преткновения для участников дискуссии. На этот раз противоположные словам замминистра тезисы выдвинула Екатерина Бабелюк, первый проректор по учебной, внеучебной и учебно-методической работе СПбГУ. Она рассказала о том, что в СПбГУ из примерно 400 образовательных программ около 100 могут считаться междисциплинарными. «Несмотря на то, что нет определения понятия "междисциплинарность", мы все же позиционируем так некоторые программы», — отметила Бабелюк.

Огородова не оставила выступление без внимания и в ответной реплике прокомментировала тему отношений между рынком и образованием. Правда, на этот раз смягчив свой исходный тезис. «Возникающие на рынке потребности должны находить быстрый отклик в образовании. Министерство не говорит сверху, какие направления подготовки должны появляться. Мы создали систему координационных советов, которые между собой в ответ на рыночный запрос их разрабатывают», — уточнила замминистра.

Участники дискуссии заметно разошлись и в своих взглядах на то, какими должны быть университеты будущего. Так, ректор Санкт-Петербургского политехнического университета Петра Великого Андрей Рудской рассказывал аудитории о том, что такое университет модели 4.0 (напомним, что чуть менее девяти месяцев назад эксперты говорили о развитии университетов модели 3.0 — по всей видимости, будущее действительно наступает очень стремительно).

«Вы знаете, что первая модель — это обычный университет, который реализует образовательные программы. Университет 2.0 — это университет, где реализовываются научно-образовательные программы (модель исследовательского университета). Университет 3.0 — это экосистема инноваций, модель предпринимательского университета, больше свойственная зарубежным вузам… Хотя у нас она тоже набирает силу, — заверил Рудской. — Университет 4.0 — это когда отдельные подразделения университета (не все) обладают ресурсами и компетенциями для решения нереализуемых на предприятиях промышленности задач. Такие задачи являются проблемами, вызовами. Но если предприятия не могут их решить, почему же тогда эти подразделения способны их решать? Потому что сейчас изменяется структура передового производства, центр тяжести смещается в зону проектирования. Все особенности продукта закладываются уже на этой стадии. Уметь так проектировать могут только инженеры с компетенциями мирового уровня».

В своем выступлении Рудской сделал акцент на характеристиках Университета 4.0 и способах его взаимодействия с высокотехнологичной промышленностью, не вступив в противоречия ни с кем из своих коллег, но и не рассказав о том, где же брать инженеров с навыками мирового уровня. А вот взгляды на будущее Дмитрия Пескова и Екатерины Бабелюк разошлись довольно сильно.

Песков выступил в роли главного футуролога среди собравшихся и подробно описал мир, в котором нам предстоит жить в 2020-е годы. В этом мире университет будущего не может считаться таковым, если не обучает студентов при помощи искусственного интеллекта, а сквозные технологии и междисциплинарность приводят к тому, что генетический код человека взламывает информационные системы корпораций.

Екатерина Бабелюк тоже говорила о междисциплинарности при проектировании современных образовательных программ. В качестве примеров таких программ она привела программу «Биоинформатика», которая будет запущена в СПбГУ в этом году (уж не ее ли выпускники будут взламывать своей ДНК информационные системы?), а также программы юриспруденции, экономики и менеджмента с углубленным изучением восточных (китайского и, в случае менеджмента, корейского) языков. «При этом китайский язык дается не поверхностно: шесть часов языка и два часа страноведения в неделю. Это такая же нагрузка, как и у востоковедов», — заверила слушателей проректор (на этих словах автор текста — востоковед-китаист по образованию — вспомнил свои студенческие годы с 24 часами китайского языка в неделю).

Еще одним успехом СПбГУ в процессе трансформации в университет будущего Екатерина Бабелюк назвала введение «"клинического" обучения» (сама спикер отметила, что термин «клиническое» не самый удачный, но все же называла этот процесс именно так). «"Клиника" — это форма получения практических навыков без отрыва от обучения, решение поставленных клиентом задач. Это не значит, что студент учится и работает на предприятии. Это значит, что он учится и параллельно решает практические задачи», — пояснила Бабелюк.

Одним из положительных примеров введения «клинического» обучения проректор назвала введение практики для студентов, обучающихся на переводчиков: теперь студенты старших курсов во время учебы переводят реальные тексты, с которыми заказчики приходят в переводческие агентства, и несут ответственность за качество своей работы. Это привело к тому, что факультет стал выпускать специалистов, способных к переводу. Раньше, по словам Бабелюк, выпускники частенько не могли этого делать.

Участники дискуссии, сказав очень многое о цифровой эпохе, трансформации и новых вызовах, по сути, еще раз подтвердили, что универсального рецепта для выживания в мире будущего не существует. Ярче всех эту мысль выразила Людмила Огородова, заявив: «Каждый университет должен для себя выделить то перспективное направление, которое сможет его вытащить. Должно прийти понимание: будущее наступает так быстро, что если мы не будем трансформироваться и меняться, то для некоторых оно не наступит».