«Сколково» встал на рельсы классической бюрократии

— Кто вы? Сотрудники «Сколково», резиденты-активисты, представители связанных с Фондом организаций?

— Наша команда состоит из нескольких человек, которые относятся к каждой из указанных вами категорий: сотрудники Фонда и дочерних обществ, одной компании-резидента и внешней организации, связанной с Фондом. Также в команде есть люди из медиа, не имеющие отношения к «Сколково». Помимо этого, у нас не так давно появилась рубрика #нампишут. Здесь мы публикуем информацию, которую присылают читатели канала — как раз из категорий, которые вы указали. Естественно, мы стараемся проверять полученную информацию у наших достоверных источников.

— Давно вы наблюдаете за работой «Сколково»?

— И как Фонду удалось выкарабкаться?

— Как вы оцениваете то, что руководство Фонда сделало на данный момент?

— Работу руководства «Сколково» невозможно оценить с какой-то одной стороны. Во-первых, руководство уже минимум два раза менялось. Формально, стратегически руководит Фондом Виктор Вексельберг. Мы очень уважаем Вексельберга: у него ни разу не опустились руки, когда на Фонд была серьезная информационная атака, но он отошел от операционной деятельности осенью 2013 года. Именно в этот момент появилась должность председателя правления фонда «Сколково», которую занял Андрей Буренин — топ-менеджер одной из «дочек» ГК «Ренова» (актив Виктора Вексельберга), бывший депутат Государственной думы РФ по бюджетам и налогам. Затем, в 2016 году, эту должность занял Игорь Дроздов, который работал в фонде «Сколково» с самого его основания и отвечал за правовые вопросы.

Изменения в топ-менеджменте всегда сказываются на внутренней структуре компании, это факт. Новые люди, особенно в таких организациях, предпочитают приводить свои команды для «спокойной» и понятной работы. Безусловно, то, что было сделано в чистом поле начиная с 2010 года, — очень серьезная работа, объемы которой себе мало кто представляет, это касается инфраструктуры. Что же касается стартапов и грантов, до сих пор, как нам пишут многие компании, процесс не настроен таким образом, чтобы у заявителя не создавалось ощущения преград и препон. Огромное количество шагов и документов, запрашиваемых при прохождении различных процедур, дублируется.

А без этого понимания выстроить эффективную работу сложно. Нужно понимать, сколько денег на те или иные расходы может быть у небольшой компании, которая только начала реализовывать свою идею и ищет инвесторов, что не может компания позволить себе такие вещи, как дорогая аренда офисных и лабораторных помещений, дорогое арендное жилье для сотрудников — как из регионов, так и зарубежных.

— В чем, на ваш взгляд, основные проблемы (или скорее проблемные точки) в работе Фонда?

— Сегодня ситуация сложилась таким образом, что фонд «Сколково» встал на рельсы классической бюрократии и представляет из себя не беззаботную атмосферу чего-то нового, а обычное министерство, где чиновники работают ради выполнения каких-то формальных целей. Это, как нам кажется, обусловлено рядом факторов: не только заработной платой, которая выше рыночной (об этом СМИ уже не раз писали), но и постоянным контролем «сверху», со стороны кураторов в Правительстве РФ, Минфина (именно он принимает решения о финансировании), Минэкономразвития, органов (счетная палата, прокуратура и пр.). Вспомнить 2013 год, когда было ощущение по информационному шуму в СМИ, что Фонд вообще «закроют».

— Если бы вы руководили Фондом, что бы вы сделали в первую очередь?

— Структура «Сколково» нуждается в серьезной оптимизации, это первое. Сейчас Фонд — это не одна компания с каким-то количеством сотрудников, это еще и некоторое количество дочерних обществ, функционал которых часто дублируется.

Второе: сделать более дружественным для стартапов интерфейс работы «Сколково» — стартап. Надо понять, что стартап — это клиент. Надо его холить и лелеять, ведь именно он, в долгой перспективе, принесет вам деньги на блюдечке с голубой каемочкой.

Про остальные, более детальные комментарии по работе, читайте на нашем канале. Мы стараемся достаточно подробно давать оценку тем или иным событиям, которые считаем ключевыми, влияющими на жизнь проекта «Сколково».

— Вы сказали, что «надо понять, что стартап — это клиент. Надо его холить и лелеять…». Я сталкивалась с резидентами, которые говорили: «С нас слишком много всего требуют, пусть просто дадут денег и отойдут». Нет ли здесь перегиба? Не слишком потребительской становится позиция стартапов?

«Нас читают не только сотрудники "Сколково", но и ряд чиновников»

— Зачем вам этот канал? В чем вы видите его задачу? Справляется ли он с ней?

— Канал был создан для того, чтобы донести до руководства «Сколково» определенные мысли людей. Нам кажется, что у нас это получается.

Один из примеров — PR. Работа «Сколково» в соцсетях серьезно хромала, и мы не раз об этом писали и конкретно «троллили» Фонд на эту тему. В начале декабря стало понятно, что агентство поменяло людей, которые занимаются SMM в соцсетях. Видны изменения. Значит, мы справляемся с нашей задачей.

— Есть ли в Фонде более привычные способы воздействия на принимаемые решения, нежели анонимный телеграм-канал? Вы их пробовали?

— Другие способы нам пробовать нет никакого смысла. Это задача сотрудников — доносить мысли и свою позицию до руководства.

Анонимный канал — это скорее одна из площадок, как мы уже говорили раньше, для написания определенных мыслей, проблем, которые очень часто не замечают «наверху», а они весьма заметны «внизу». Нас читают не только сотрудники «Сколково», но и ряд чиновников. Мы открыты для людей и читаем абсолютно все письма, которые приходят на нашу почту.

— А удалось вам что-то изменить в работе Фонда, кроме работы пресс-служб и SMM-щиков? Можете привести примеры?

— Фонд существует уже седьмой год, а мы работаем только третий месяц. Думаем, что за три месяца работы наши результаты более чем неплохие. Цифра в 2500+ целевых подписчиков вполне нас устраивает на сегодняшний день. К нам начали обращаться организаторы мероприятий для освещения событий — хороший показатель в нашу копилку достижений.

— Слово «Leaks» в названии канала обещает «сливы» и инсайды, а что получают ваши подписчики? Взять, например, пост про Цифровую экономику. Его источники — ТАСС и сайт Цифровой экономики. Есть много каналов для сбора новостей, где ваша ниша?

— В наших постах достаточно много информации изнутри. Как сейчас модно говорить, «наши пташки» рассказывают о том, что происходит внутри Фонда. Вся информация, которая к нам поступает, проходит проверку. Да, мы стараемся пользоваться, помимо этого, открытыми источниками, наша ниша — это не просто новости о «Сколково», а подача этих новостей с анализом. Примерно так, как это делает канал «Мысли-Немысли» в части финансового сектора и «Караульный» со своими комментариями по политическому сектору.

Что же касается последней статьи про «Цифровую экономику», сейчас мы с вами становимся свидетелями крупнейшего передела в инновационном секторе. Крупнейшие институты сейчас борются за место под солнцем, и важным вопросом остается, кто возглавит этот процесс. Программу уже написали — дело за малым.

— Как вы относитесь к каналу «Сколково» для журналистов? Выполняет ли он свою задачу — информировать о важном и интересном в жизни Фонда? Какую информацию вы хотели бы видеть в официальных каналах «Сколково» и чего им не хватает?

— Чего им не хватает? Пусть они сами анализируют: за это они как раз получают весьма неплохую, насколько нам известно, заработную плату.

Канал этот как раз создали после нашей активности, его реанимировали из канала, в котором освещали последние «Открытые инновации 2017», а потом забросили. Когда же наши посты начали доходить до руководства «Сколково», этот канал был немного изменен, и теперь мы видим, что там происходит.

— Вы писали про ситуацию с интервью Кирилла Каема на «Эхе Москвы»: многие волнующие вас темы подняты не были. Это частный случай или более общая проблема закрытости Фонда?

Интервью с Кириллом Каемом

С Игорем Дроздовым, он самый первый давал интервью, ситуация абсолютно такая же. Ведущие общались по заранее заготовленным вопросам. Шаг влево, шаг вправо — расстрел. Ни одного вопроса по делу от слушателей — Венедиктовские разочаровали как никогда.

Фонд придерживается политики минимальных комментариев, когда это надо и когда это недопустимо. Вот это поведение нам очень странно.