Как используется российский инструмент для определения уровня готовности технологий, почему внедрение методики TRL полезно и какими должны быть группы разработчиков, в интервью Indicator.Ru рассказал старший научный сотрудник Дирекции научно-технических программ Минобрнауки России Алексей Комаров.

TRL — методика определения уровня готовности технологии (technology readiness level). В 2019 году специалисты Дирекции научно-технических программ Министерства науки и высшего образования представили новый программный продукт, апробированный на массиве проектов-участников федеральной целевой программы «Исследования и разработки». Продукт предназначен для оценки сложных научно-технических проектов. Он позволяет выявлять динамику их развития, оценивать команды исследователей и разработчиков и предсказывать неявные риски комплексных проектов, устранять возможные нарушения по срокам, наглядно выстраивая правильную «пирамиду» девяти уровней технологической готовности.

— Разработка вашего программного инструмента для оценки уровня готовности технологий была завершена осенью прошлого года. Как широко использовался инструмент в следующие полгода, какие результаты дало его применение?

— Опыт применения нашей методики частично описан в тематическом выпуске журнала «Экономика науки». В целом в анализе у нас сейчас находится весь массив проектов из федеральных целевых программ «Исследования и разработки» 2007–2013 и 2014–2020 годов. В этом году комплекс программ завершается, и анализ проектов помогает оценить итоги, понять, насколько наши программы помогли развитию технологий.

— Удастся ли благодаря применению методики узнать что-то новое о том, как развиваются прикладные проекты российских исследователей?

— Обрабатывая статистические данные, мы получили возможность оценивать возможные управленческие риски, понимать, насколько велик риск «неуспешного» завершения проекта. Под неуспешным завершением мы понимаем абсолютно любое явление или событие, которое может привести к изменению установленных сроков, финансирования, технологических и эксплуатационных параметров. Проект может быть завершен и выполнен, но если в процессе нарушены какие-то обязательства, то с точки зрения TRL это неуспех. Чтобы этого избежать, мы по состоянию проекта уже на входе можем прогнозировать вероятность негативных последствий. В частности, мы уже сейчас можем понять, будет ли успешным проект, по составу коллектива исследователей и разработчиков.

— Какой же должна быть команда проекта на старте? Должна ли она включать специалистов с маркетинговыми, например, компетенциями, наряду с научными сотрудниками?

— С самого начала команда проекта должна включать не только научную группу. Если реальное предприятие соглашается быть партнером в технологическом проекте, оно должно понимать, как будет производить у себя этот продукт. Значит, должны быть вовлечены и специалисты по организации производства, и по логистике, и по маркетингу. Во всем этом предприятия понимают больше, чем научные сотрудники. И по тому, в какой степени в проект вовлечены — или насколько их планируется вовлечь — сотрудники индустриального партнера, часто видны перспективы проекта. Есть примеры очень хорошего симбиоза, когда на старте сотрудники индустриального партнера уже входят в команду проекта. Конечно, нужен ли этот проект стране, ценную ли технологию предлагает наука, оценивают эксперты. Но сбалансированность команды позволяет оценить проект с точки зрения его целостности.

— Вы и ваши коллеги выражали позицию, что лучше всего создание технологий удается в структурах с четко прописанными правилами движения проектов, как NASA, где и появилась методика TRL, или Росатом. А как может быть организован процесс разработки технологий вне таких организаций? Какие еще удачные практики создания и поддержки проектных команд существуют?

— Там, где люди пришли в промышленность из науки и сохранили хорошие связи с учеными, связка с индустриальным партнером действительно работает. Там с проектами все будет хорошо. Пример — специальные структуры, подразделения по развитию технологий, как в Росатоме. Есть институт техноброкеров, это люди, которые тоже были когда-то учеными, потом поработали в коммерции, причем не просто советы подавали, а что-то выпускали, производили. Они хорошо осведомлены о практике работы в разных отраслях. И научным коллективам стоит работать с такими людьми, на первом этапе даже с одним человеком. Ведь не всегда ученые видят, как по-другому может быть применен их продукт: они видят один вариант и прорабатывают весь проект под него.

— Какая доля проектов, поддержанных в рамках федеральных целевых программ «Исследования и разработки», действительно завершилась внедрением разработки в производство?

— Нужно учитывать, что, в отличие от программы 2007–2013 годов, текущая рассчитана на поддержку проектов с уровня TRL-2 до TRL-5, хотя отдельные проекты за время участия в программе выходят на уровень TRL-6. В программе 2007–2013 годов поддержку получали только те коллективы ученых, которые уже были готовы довести свою технологию до производства. Среди них ряд проектов был доведен до уровня TRL-8 и TRL-9. В последние годы у программы «Исследования и разработки» не было цели довести проект до промышленного результата, для этого предусмотрены другие формы поддержки, например Минпромторга.

— Что подразумевает шестой уровень технологической готовности, на котором вы выпускаете проекты из программы?

— В нашем понимании это начальные стадии опытно-конструкторских разработок, когда уже есть опытный образец продукта. Причем не экспериментальный, сделанный на коленке в мастерской, а изготовленный на промышленном оборудовании. Например, индустриальный партнер может предоставить в своем цеху отдельную технологическую цепочку. С таким образцом уже дальше можно работать.

— В своем предисловии к тематическому выпуску журнала «Экономика науки» вы упомянули, что в России методика TRL распространена существенно меньше, чем за рубежом. Почему ее важно внедрять? Чем ее использование важно для технологического развития?

— Сама методика дает некую оболочку, свод фактов и правил, которым должны удовлетворять проекты на определенных стадиях. Как правило, решение о том, в какую технологию вкладываться, принимают люди, которые не особенно разбираются в технических деталях. Но им нужно понимать, условно, «на каком уровне абстракции мы находимся». И использование методики сильно помогает. Если технология на уровне TRL-3, уже понятно, сколько нужно лет и денег для перехода на следующий уровень. И когда есть две однотипные технологии, но одна на втором, а другая уже на четвертом уровне, сразу понятно, в какую надо вкладывать. Это система метрик, разработанная с точки зрения менеджеров.

Методика TRL позволяет упорядочить входящие проекты, задает границы. Конечно, сказать: «Приходите к нам с уровнем не ниже третьего» — тоже неправильно. Мы в Дирекции НТП предлагаем методику, анкету, на вопросы которой команде надо ответить. Мы строим метрику с достаточно широким охватом, потому что проекты у нас разноплановые. И если по ответам в документах и их экспертизе все достоверно и соответствует готовности уровня TRL, то мы ставим «знак качества»: проект достиг определенного уровня зрелости, можно двигаться дальше.

Применение методики ускоряет процесс обмена технологиями. Если проект достиг TRL-4, это значит, что у него есть установленный комплект документов — и он качественный. Мы делаем вывод об уровне только после экспертной проверки документов. И с этим выводом проект можно передавать в другую организацию, ей уже не придется проверять эти параметры.

— Какие цели вы ставили, когда решили собрать специальный выпуск журнала об опыте применения TRL в России?

— Одна из целей — показать весь спектр использования методики. У нашей методологии очень много практических применений, в том числе и неожиданных. Например, в Росатоме разрабатывают методику ПИНГ с упором на инновационную составляющую, пытаются развивать на основе TPRL (Technology Project Readiness Level, вариация общей методологии TRL — Indicator.Ru) создание цифровых двойников объектов и бережливое производство, планируют использовать эти подходы и на этапе научных исследований. Где-то методику TRL применяют для оценки педагогов, готовности населения к внедрению технологий, уровня безопасности объектов. У нас пока она используется не настолько широко, потому мы стремились рассказать о TRL и собрать всех, кто ее применяет в таких специфических областях, как авиастроение или атомная отрасль.

— Как вы видите будущее разработанных вами инструментов оценки TRL?

— Совершенствуя этот подход, мы получаем динамику рисков. Каждый уровень развития технологии связан с определенными рисками, которые оцениваются, как правило, по срокам и деньгам. Остальные риски, например технологические, тоже переводятся во время и финансы.

Поэтому в целом методология рассчитана на применение в органах управления сложными комплексными проектами. Но TRL-инструменты помогут ученым и разработчикам оценивать риски, чтобы понимать не только текущее состояние проекта, но и предсказать его будущее.