8 июля в России празднуют день памяти святых Петра и Февронии. Именно этим святым молятся верующие, чтобы попросить о счастливой семейной жизни. InScience.News рассказывает об истории жизни святых, изложенной в «Повести» Ермолая Еразма, а также о произведениях искусства, посвященных супружеской чете, которые находятся в Муромском историко-художественном музее.
Практически вся известная нам информация о Петре и Февронии проистекает из околоагиографического произведения — «Повести о Петре и Февронии Муромских», написанной писателем XVI века Ермолаем Еразмом во времена Ивана Грозного. Его биография примечательна сама по себе: Ермолай был священником в Пскове, затем служил протопопом дворцового собора Спаса на Бору в Москве, а в 60-х годах XVI века постригся в монахи под именем Еразма. При этом в своих произведениях он называл себя «прегрешным». Сама история о святых демонстрирует самые разнообразные жанры, включая элементы сказок и былин.
В «Повести» драматическая завязка начинается не с истории любви Петра и Февронии, а с таинственного змея-соблазнителя-оборотня, весьма коварно «наставившего рога» брату Петра — князю Павлу, в то время (за три века до Еразма) правившему в Муроме. Как пишет Ермолай, дьявол, «испокон веку ненавидящий благо человеческого рода, послал жене князя на блудное дело злого крылатого змея». Вся хитрость заключалась в том, что змей являлся окружающим (но не самой жене Павла, которой он, видимо, не стеснялся) в виде Павла, поэтому подвоха никто из окружающих не замечал. В итоге супруга Павла решилась рассказать правду мужу, но сам он, видимо, большой храбростью не отличался, поэтому на первых порах просто попросил жену выведать, от чего змею будет смерть (прямо как в случае с Кощеем Бессмертным). Супруга приласкалась к змею и выведала правду. «Смерть мне суждена от Петрова плеча, от Агрикова меча», признался соблазнитель. И вот тут на сцену вступает Петр — брат Павла. Благодаря помощи некоего отрока он находит тот самый Агриков меч в одной из церквей, застает у в покоях у брата едва ли не одновременно двух «Павлов» — настоящего и змея. Тогда «взяв меч, называемый Агриковым, пришел он в покои к снохе своей и увидел змея в образе брата своего, но, твердо уверившись в том, что не брат это его, а коварный змей, ударил его мечом». Однако так просто для Петра это геройство не закончилось. «Змей... затрепетал и умер, и обрызгал он блаженного князя Петра своей кровью». Петр «от зловредной той крови покрылся струпьями, и появились на теле его язвы, и охватила его тяжкая болезнь».
После долгих и безуспешных попыток справиться с болезнью, похожей на проказу, с помощью разных врачей Петр наконец нашел в окрестностях Рязани мудрую девушку Февронию, которая выразила готовность помочь пострадавшему от змея, при этом очень тонко намекая на необходимость вознаграждения. «Я хочу его вылечить, но награды никакой от него не требую. Вот к нему слово мое: если я не стану супругой ему, то не подобает мне и лечить его», — передала Феврония свои пожелания князю через слуг. Петр нехотя согласился (он, очевидно, не горел желанием жениться на простолюдинке). Феврония изготовила князю специальную мазь и велела помыться в бане, обработав все струпья, кроме одного. Параллельно молодые люди обменялись остроумными посланиями: Петр направил девушке крохотный пучок льна, с тем чтобы она соткала для него целое платье, в ответ Феврония переслала ему деревянную щепочку, чтобы тот сделал из нее ткацкие принадлежности. После бани с чудодейственной мазью Петр ожидаемо излечился. Однако он решил избежать нежеланной свадьбы и попытался откупиться от Февронии дарами. Но когда Петр вернулся в Муром, от того самого единственного струпа (Феврония, видимо, не очень поверила мужчине) болезнь вновь распространилась по всему его телу. Это заставило князя вернуться к мудрой девушке, снова затребовавшей свадьбу. Тут уже отступать было некуда: пришлось Петру дать твердое слово, что женится, и в этот раз сдержать его.
Далее молодые отправились в вотчину свою, город Муром, и «начали жить благочестиво, ни в чем не преступая Божиих заповедей». В это время Павел, успешно разрулив руками брата сомнительную ситуацию со змеем, скончался, а Петр стал самодержцем в Муроме. Дальнейшее будущее пары могло быть вполне безоблачным, если бы не зависть жен местных бояр к Февронии — дочери бортника, ловко проникнувшей в местную знать. Жены направили своих супругов к Февронии со следующим посланием. «Мы, госпожа, все хотим, чтобы князь Петр властвовал над нами, а жены наши не хотят, чтобы ты господствовала над ними. Взяв сколько тебе нужно богатств, уходи, куда пожелаешь!»
Феврония с замужеством не растеряла природной сметливости и повела с боярами философскую беседу. «Обещала я вам, что чего ни попросите — получите. Теперь я вам говорю: обещайте мне дать, кого я попрошу у вас». Они же, злодеи, обрадовались, не зная, что их ждет, и поклялись: «Что ни назовешь, то сразу беспрекословно получишь», — пишет Еразм. Тогда Феврония с завидным постоянством продолжила удерживать Петра. «Ничего иного не прошу, только супруга моего, князя Петра!» Бояре же ответили: «Если сам захочет, ни слова тебе не скажем». «Враг помутил их разум — каждый подумал, что если не будет князя Петра, то поставят другого самодержца: а ведь в душе каждый из бояр надеялся самодержцем стать», — проводит Ермолай мысли злобных бояр, похожие на заветы Макиавелли.
Петр «не захотел нарушить Божиих заповедей» и поступил «по Евангелию» и, как можно предположить, сохраняя еще в памяти свою болезнь и неудачную попытку оставить Февронию, согласился на добровольное изгнание. Бояре приготовили для них суда на реке Оке. Во время плаванья Феврония не удержалась и наставила в пути истинном некоего женатого человека, который «искушался бесом» и «посмотрел на святую с вожделением». Она обличила его, попросив попробовать воду с двух сторон корабля и спросила: «Одинакова вода или одна слаще другой? Сомнительный ухажер ответил: «Одинаковая, госпожа, вода». После этого Феврония отрезала: «Так и естество женское одинаково. Почему же ты, забыв о своей жене, о чужой помышляешь?»
Однако к вечеру Петр приуныл: «Что теперь будет, коль скоро я по своей воле от княженья отказался?» Феврония по-прежнему уверена в себе: «Не скорби, княже, милостивый Бог, творец и заступник всех, не оставит нас в беде!» Очевидно, что князя отправили в изгнание не с пустыми руками. Повара ему готовили еду, воткнув маленькие колья, чтобы повесить на них котлы. А когда закончился ужин, святая княгиня Феврония, ходившая по берегу и увидевшая обрубки эти, благословила их, сказав: «Да будут они утром большими деревьями с ветвями и листвой». Так и было: встали утром и нашли вместо обрубков большие деревья с ветвями и листвой, пишет Еразм.
Тем временем муромские бояре самостоятельно без Петра не смогли грамотно разделить власть и, в лучших революционных традициях, порубили друг друга. Оставшиеся пришли на поклон к Петру: «Много вельмож погибло в городе от меча. Каждый из них хотел властвовать, и в распре друг друга перебили. И все уцелевшие вместе со всем народом молят тебя: господин наш князь, хотя и прогневали и обидели мы тебя тем, что не захотели, чтобы княгиня Феврония повелевала женами нашими, но теперь, со всеми домочадцами своими, мы рабы ваши и хотим, чтобы были вы, и любим вас, и молим, чтобы не оставили вы нас, рабов своих!» Блаженный князь Петр и блаженная княгиня Феврония возвратились в город свой. Как пишет Еразм, правили они в городе том, «соблюдая все заповеди и наставления Господние безупречно», «молясь беспрестанно». «Ко всем питали они равную любовь, не любили жестокости и стяжательства, не жалели тленного богатства, но богатели Божьим богатством, городом своим управляли со справедливостью и кротостью, а не с яростью. Странников принимали, голодных насыщали, нагих одевали, бедных от напастей избавляли», — восхищается Ермолай. Дни свои святые закончили в монастырях. Об их детях в произведении не сказано.
Муромский историко-художественный музей
Помимо жизненного и весьма увлекательного произведении, до нас дошли житийные иконы святых. Во всем мире существуют только три таких иконы, и все они находятся в экспозиции Муромского музея. В надгробной иконе (кон. XVl — первая треть XVll вв., Муромский музей) житийный цикл из сорока клейм почти «дословно» соответствует редакции повести, рассказала корреспонденту InScience.News заслуженный работник культуры РФ Ольга Аскольдовна Сухова. Многие сцены не совсем традиционной иконографии представляют семейную, домашнюю и придворную жизнь муромских князей. Петр и Феврония воспринимаются как «новые чудотворцы». В центре иконы показан «град Муром» с драгоценной гробницей чудотворных мощей. Произведение связано с редким типом «икон основания» — более ранних русских памятников XVI в. Своеобразие же его в том, что в качестве священного топоса и геореликвии здесь представлен не монастырь, а символический город. Вполне понятно стремление к сакрализации града, прославленного благоверными князьями, а не монастырскими подвижниками.
Муромский историко-художественный музей
Еще один ценный экспонат музея — икона святых Петра и Февронии с 32 клеймами 1618 года. Эта икона была написана по заказу муромского воеводы Андрея Федоровича Палицына — известного исторического деятеля — для муромского Богородицкого собора и представляет собой классический образец житийной древнерусской иконы. В прямоугольном среднике представлены молящимися перед Спасом святые Петр и Феврония. Вокруг — тридцать два клейма со сценами жития, которые уже не являются, в отличие от предыдущей иконы, воспроизведением «Повести» Еразма. Концепция иконы создавалась под влиянием не только Жития, но и текста службы Петру и Февронии, где супруги воспринимаются как «неразлучная двоица». Значительная часть клейм иконы посвящена церковным обрядам и таинствам: венчанию, крестным ходам, постригу, отпеванию, перенесению мощей — причем иконография этих сцен часто перекликается с другими сюжетами, такими как Вход в Иерусалим, Успение, Сретение Владимирской иконы Богоматери.
Кроме икон, в музее есть и древний покров, некогда лежавший на раке с мощами Петра и Февронии Муромских. «Это не только произведение искусства, но и документ эпохи», — рассказывает Ольга Аскольдовна Сухова. Покров был создан в 1593 году в мастерской царицы Ирины Годуновой в Москве. Фигуры святых замечательны своим душевным покоем. Портреты обладают реалистическими по меркам Средневековья чертами, художницам удалось создать правдивое, человеческое изображение супругов. Когда-то, согласно описанию, покров был вышит жемчугом. Других подобных изображений мужа и жены искусство шитья Древней Руси не знает.
Редакция издания выражает благодарность коллективу Муромского историко-художественного музея за помощь и содействие в создании данного материала.
Автор: Мария Малышева.
Подписывайтесь на InScience.News в социальных сетях: ВКонтакте, Telegram, Одноклассники.
