Героиня нашей статьи — женщина уникальная. Во-первых, пока что за всю историю Нобелевских премий по химии было всего пять женщин-лауреатов, две из которых носили фамилию Кюри. А во-вторых, это, кажется, единственный естественнонаучный нобелевский лауреат, который родился в Египте, а учился в Судане.

Дороти Мэри Кроуфут-Ходжкин

Родилась 12 мая 1910 года, Каир, Египет

Умерла 29 июля 1994 года, Уорвикшир, Великобритания

Ходжкиных в истории науки много. Сэр Алан Ходжкин, получивший Нобелевскую премию по физиологии или медицине за год до нашей героини, был кузеном мужа Дороти, Томаса Лионеля Ходжкина. Еще два Томаса Ходжкина отстоят от ее мужа на два и три поколения: сколько-то-юродный дед был историком средневековья, а прадед — врачом, пионером профилактической медицины и первооткрывателем лимфогранулематоза, болезни Ходжкина. Увы, злая, злая ирония судьбы: муж Дороти, Томас Ходжкин, умер в 1982 году от болезни Ходжкина, описанной его прадедом, Томасом Ходжкином. Но сама она не всегда носила такую фамилию.

Дороти Кроуфут родилась в Каире, третьей дочерью Джона Уинтера Кроуфута, сотрудника управления образования в Египте (тогда — формально османского владения, оккупированного Великобританией) и археолога. Мама Дороти Грэйс Мэри (урожденная Худ) была соратницей Джона по его делам в отношении древностей и пионером исследований археологического текстиля (не только египетского) — весьма значимой фигурой в мире археологии.

Свое детство Дороти провела в Египте. Когда началась Первая мировая, родители, опасаясь вторжения Турции, переехали в Судан, где отец позже стал министром образования (Director of Education). Правда, в 1918 году Дороти с мамой и сестрами поселились в Линкольншире, но в 1922 году отправились обратно. К этому времени девочка уже интересовалась химией, а мама умело пробуждала интерес к науке, подарив дочке несколько книг нобелевского лауреата Уильяма Брэгга-старшего, написанных на основе Рождественских лекций Королевского института («О природе вещей», «Старые профессии и новые знания»).

В Судане Дороти по воле отца училась в местной школе, а друг отца, химик, увлек ее кристаллографией (по книжке Брэгга Дороти узнала о дифракции рентгеновских лучей на кристаллах — и так сделала свой первый шаг к Нобелевской премии). Побывала и поучилась она и в будущем Израиле: в 1926 году отец перевелся в Палестину. Даже в раскопках поучаствовала. Это не помешало талантливой девушке окончить школу с первым местом в Англии на конкурсе выпускных сертификатов. С таким результатом попасть в Оксфорд было несложно.

В Оксфорде у Дороти было целое созвездие нобелевских и не-нобелевских — но не менее крутых — наставников. Резерфорд, Бор… А главное — «Джей-Ди», или Джон Десмонд Бернал, который станет учителем Макса Перуца, того, кто получит Нобелевскую премию 1962 года за рентгеноструктурный анализ белков. А для Дороти Бернал станет не только учителем и коллегой, но и романтической страстью (впрочем, не завершившейся браком).

Бернал был очень был разносторонней личностью. Этот ученик Уильяма Генри Брэгга был не только прекрасным физиком и пионером рентгеновской кристаллографии, но и вдумчивым социологом и философом, одним из создателей науковедения и соавтором концепции научно-технической революции.

Именно в лаборатории Бернала Кроуфут-еще-не-Ходжкин-но-немного-Бернал начала пытаться делать работы по установлению структуры стероидов. Наставник предполагал вытянутую молекулу, однако Дороти сумела показать на рентгеновских дифракционных картинах, что более подходит структура с четырьмя кольцами.

Роман с Берналом не сложился, хотя именно от него она подцепила любовь к марксизму. В 1937 году она вышла замуж за коммуниста Томаса Лайонела Ходжкина, историка-африканиста. У них родится четверо детей, первый из которых «наградит» Дороти хроническим ревматическим артритом.

В 1935 году Дороти начала работу над структурой инсулина, над которой она работала 34 года с перерывами и завершила только после Нобелевской премии. А вот во время войны Ходжкин (чья лаборатория единственная не перешла на военные рельсы и продолжила заниматься рентгеноструктурным анализом) занялась более важным и срочным делом — структурой пенициллина.

После пенициллина Ходжкин проделала еще более знаковую работу, разобрав структуру витамина B12. Но главное, что сделала Ходжкин — это разработала сами методы рентгеноструктурного анализа биомолекул. Именно опираясь на эти методы Перуц и Кендрю расшифровали структуру белков, а Франклин, Уилкинсон, Уотсон и Крик — структуру ДНК. Удивительно все же, что Дороти получила премию только после этих людей. Но — получила.

«Знание структуры соединения является абсолютно необходимым для того, чтобы интерпретировать его свойства и реакции и решить, как можно его синтезировать из более простых соединений. Определение структуры пенициллина явилось поистине изумительным стартом новой эры кристаллографии. <…> Определение структуры витамина В12 рассматривалось как триумф рентгеноструктурного анализа кристаллов с точки зрения химической и биологической значимости результатов при огромной сложности структуры», — отмечали на церемонии вручения премии, представляя ее.

…В период премьерства Маргарет Тэтчер в Великобритании на столе железной леди в ее кабинете всегда стояла фотография человека, у которого она училась, с которым пыталась расшифровать структуру грамицидина С, — Дороти Кроуфут-Ходжкин.