О первом хорватском нобелевском лауреате, обогнавшем с премией своего учителя и спасшем своего будущего преемника, рассказывает наш очередной выпуск рубрики «Как получить Нобелевку».

Леопольд Степан Ружичка

Родился 13 сентября 1887 года, Вуковар, Королевство Хорватия и Славония, Австро-Венгрия.

Умер 26 сентября 1976 года, Маммерн, Швейцария.

Нобелевская премия по химии 1939 года (1/2 премии, вторую половину получил Адольф Бутенандт). Формулировка Нобелевского комитета: «За работы по полиметиленам и высшим терпенам» (for his work on polymethylenes and higher terpenes).

Наш герой стал первым Нобелевским лауреатом, уроженцем Хорватии, хотя ни дня не прожил в стране с таким названием. Леопольд Ружичка родился в семье бондаря (мастера по изготовлению бочек) Степана Ружички и его жены Амалии, урожденной Север. Кстати, Ружичка — не первый лауреат Нобелевской премии по химии — сын бондаря. Напомним, что точно такую же профессию имел и отец нобелевского лауреата по химии 1909 года Вильгельма Оствальда.

Ружичка родился в хорватском городе Вуковар, который на 1887 год входил в состав Соединенного Королевства. Но не Великобритании и Северной Ирландии, а Королевства Хорватии и Славонии, в свою очередь входящего в Транслейтанскую часть Австро-Венгерской империи. Когда Ружичке исполнилось четыре года, умер отец, и семья — двое братьев с матерью — переехали в город Осиек, где и прошли сознательное детство и отрочество Ружички.

Пишут, что наш герой собирался стать священником, однако потом передумал: в Осиеке строился сахарорафинадный завод, и Леопольд хотел пойти работать именно туда. Для этого нужно было химическое образование. Юноша выбрал Германию, Технический университет в Карлсруэ. Тому было две причины: в университетах Германии не было такого националистического угара, как в Австро-Венгрии, к тому же в технические университеты брали без экзаменов.

С университетом Ружичка угадал: там преподавали сразу два будущих нобелевских лауреата. Во-первых, основы физической химии блестяще излагал профессор Фриц Габер, отец синтеза аммиака и химического оружия, лауреат 1918 года.

Впрочем, «во-вторых» оказалось важнее. В качестве собственной области научной деятельности Ружичка выбрал органическую химию и защитил докторскую диссертацию под руководством Германа Штаудингера, первооткрывателя кетенов, соединений формулы R₁R₂C=C=O. Именно кетены и стали первой темой работы Ружички. Он изучал фенилметилкетен — C₆H₅(CH₃)C=C=O.

Из аспиранта Штаудингера Ружичка плавно превратился в ассистента. В 1912 году Штаудингер был назначен директором Федерального технологического института в Цюрихе (ETH Zurich), Ружичка последовал за ним. Именно в Цюрихе ученый прожил до конца своей жизни. В течение следующих четырех лет он помогал Штаудингеру в проведении исследований химии природных инсектицидов, производимых далматской ромашкой (Chrysanthemum cinerariefolium). Эта работа в конечном счете способствовала развитию промышленного производства искусственных пестицидов.

К 1916 году Ружичке, судя по всему, до смерти надоело работать «на дядю» (в смысле — на Штаудингера), к тому же ему стало интереснее не делать инсектициды, а заниматься тонкими вопросами химии природных соединений. Когда Ружичка сказал своему боссу о том, что собирается заняться самостоятельной работой, тот сообщил, что больше не будет поддерживать своего сотрудника. Дороги будущих нобелевских лауреатов разошлись — и к обоюдной выгоде. Наш герой занялся различными природными соединениями, что привело его к Нобелевской премии. Бывший руководитель тоже сменил тему, став, по сути, первым, кто занялся химией полимеров, и получил за это свою Нобелевскую премию. Правда, намного позже своего бывшего ассистента — в 1953 году.

Но вернемся к Ружичке. В 1917 году он получил гражданство Швейцарии и первый грант — ссуду от немецкой парфюмерной компании Haarmann & Reimer (H&R) на изучение способа синтеза вещества с запахом фиалки. Так Ружичка вошел в химию терпенов.

Что такое терпены? Это особый класс углеводородов растительного происхождения. Тогда было известно, что их условная молекулярная формула С₁₀Н₁₆, но существовали сотни терпенов, гораздо больше, чем могла дать изомерия.

Нужно сказать, что Ружичка был не первым человеком, ставшим знаменитым благодаря этому классу веществ. Первым был еще один нобелевский лауреат, Отто Валлах.

Валлах первым занялся систематическим изучением этого класса веществ. Он научился разбираться в них, превращать одни в другие, выяснил, что все терпены можно назвать производными изопрена (2-метилбутадиена-1,3). Он определил их строение и установил, что большинство терпенов — алициклические углеводороды: их углеродный скелет содержит как минимум один цикл. Именно терпены обуславливают многие запахи — лимона, хвои… К терпенам относится камфора.

Много позже Ружичка описал впечатления от своей единственной непродолжительной встречи с великим химиком: «Весной 1928 года я был на конгрессе химиков северо-запада Германии в Геттингене. Во время одной из лекций в аудиторию вошел маленький седой человечек. "Это Валлах!" — подумал я тогда. Чистые голубые глаза лучились на потрясающе прекрасном и умудренном лице».

Так получилось, что с самого начала Ружичка был «двойным агентом». Деньги он получал от парфюмерных компаний (например, он установил структуры мускона и цибетона — двух основных компонентов мускуса, важнейшей парфюмерной субстанции), а статус в академической среде зарабатывал позицией в ETH — сначала лектором, потом профессором. Правда, денег ему не платили, поэтому в 1926 году он уехал в Утрехт на три года. А в 1929 году вернулся, уговорив компанию Ciba-Geigy (ныне Novartis) выделять больше денег ETH. Так начался плотный союз фармы и университетской науки.

За это время Ружичка стал подлинным экспертом в химии терпенов и других природных соединений, например, половых гормонов, в изучении которых он соперничал с Адольфом Бутенандтом. Забавно, что оба конкурента получили свои Нобелевские премии в 1939 году, только Бутенандт получил свою премию за половые гормоны, а Ружичка — за терпены. Зато хорвато-швейцарец получил свою премию раньше: подданным Третьего рейха запрещали получать премию, а в нейтральной Швейцарии все было хорошо.

Свою премию Ружичка получил уже в 1940 году на специальной церемонии в ETH, а Нобелевскую лекцию он прочел уже после войны.

Во время войны наш герой фактически спас еще одного будущего Нобелевского лауреата: в 1941 году из Загреба с лекциями в Германию выехал еще один хорват, Владимир Прелог. Туда его пригласил Рихард Кун, руководитель химического отделения в Институте Макса Планка, нобелевский лауреат по химии 1938 года (за изучение каротиноидов и витаминов) и будущий создатель боевого отравляющего вещества зомана. Честно говоря, мы не знаем, чем бы кончились лекции Прелога в Германии, будем считать, что ему повезло: путь в Третий рейх лежал через Швейцарию. Ружичка, использовав свое академическое и финансовое влияние (была привлечена Большая Фарма — компания Ciba-Geigy), оставил Прелога у себя в ETH Zurich.

Так началась спокойная карьера еще одного хорватского нобелевского лауреата. (Хорваты, само собой, считают Прелога одним из трех хорватских нобелиатов, третий — лауреат по литературе Иво Андрич. Но и Прелог, и Ружичка во время получения премии были гражданами Швейцарии, а Хорватия как страна тогда еще не появилась на карте). Интересно, что Ружичка таким образом оставил себе еще и преемника: именно Прелог в 1957 году сменил Ружичку на посту директора лаборатории органической химии Цюрихского политеха. Впрочем, это уже совсем другая история.