Нашему «нобелевскому проекту» исполнился год. В самом начале 2017 года научный редактор портала Алексей Паевский опубликовал первую статью о самом первом лауреате Нобелевской премии. За год он с небольшой помощью своего соавтора Анны Хоружей создал ровно 100 биографий, которые охватили период с 1901 по 1932 годы. Что же, новогодние каникулы – прекрасный повод для авторов проекта составить хит-парад из первой сотни людей, и без того поднявшихся на высшую ступень научного величия.

Самый первый. Другой Беринг

Для среднестатистического россиянина фамилия Беринг вызывает в первую очередь образ мореплавателя Витуса Беринга и открытого им Берингова пролива (в скобках заметим, что известный еще с учебников хрестоматийный портрет путешественника, хотя и портрет Витуса Беринга, но не мореплавателя, а датского поэта и историка, дяди мореплавателя). А вот для историка науки и в особенности медицины, Беринг — фигура знаковая, открывающая длинный список (211 человек) нобелевских лауреатов по физиологии или медицине (да-да, в оригинале – «или»).

Эмиль Адольф фон Беринг — первый в мире нобелевский лауреат в области физиологии или медицины. И вообще считающийся первым нобелиатом, поскольку традиционно медицина стоит первой из объявляющихся премий. «Наш» Беринг — немец, уроженец нынешней Польши, старший из двенадцати детей скромного прусского учителя, ученик великого Коха, рассорившийся со своим учителем. И получил он премию за победу над очень опасным в те времена врагом — дифтерией. В XIX веке из ста заболевших дифтерией детей гарантированно умирало не менее пятидесяти. В Европе ежегодно умирали тысячи, и врачи никак не могли облегчить агонию и страдания. До появления бактериальной теории возникновения болезней и плеяды блестящих бактериологов во главе с Луи Пастером и Робертом Кохом медицина была бессильна. Беринг же совершил самый важный шаг в борьбе с болезнью, рождественской ночью 1891 года впервые введя спасительную сыворотку безнадежно больным детям.

Первый русский

Из первых ста нобелевских лауреатов в области естественных наук только двое считаются нашими соотечественниками. Вопрос этот спорный, потому что, например, Мария Склодовская-Кюри родилась на территории Российской империи и была подданной русского царя. Были и лауреаты, родившиеся в Германии, однако сейчас эта земля принадлежит нам – мы говорим о Кенигсберге. Однако «подлинно русских» пока что было двое – Павлов и Мечников. И мы, конечно, выберем Ивана Петровича Павлова. Первый нобелевский лауреат-россиянин, первый человек, второй раз номинированный на премию по медицине, уже будучи нобелевским лауреатом, человек, ставший иконой ранней советской науки, человек, даже краткая биография которого займет толстую книгу, человек, вошедший в научные поговорки, человек очень непростого характера, конфликтный и умеющий любить и ненавидеть, а главное, всегда добиваться своего. Человек, сделавший карьеру от ученика духовной семинарии до руководителя собственного института и непререкаемого авторитета в науке, основатель нескольких направлений в физилологии. Глыба!

Шерше ля фам

На самом деле, Мария Склодовская-Кюри достойна сразу двух позиций в нашем рейтинге. Во-первых, она – первая женщина-нобелевский лауреат. А во-вторых, первая в истории дважды лауреат Нобелевской премии – в 1903 и 1911 годах (ну и поэтому Мария – и первая женщина-физик, получившая высшую научную награду, и таких женщин за все 117 лет премии было всего две, и первая из четырех женщин-химиков). Кстати, еще один забавный факт. Второй женщины-нобелиата в истории естественных наук пришлось ждать почти как в сказке – тридцать лет и два года (так что она вообще единственная женщина в нашей сотне). И снова женщина получила премию вместе с мужем. И снова они носили фамилию Кюри: лауреатом стали дочка Марии Ирен и ее муж, Фредерик Жолио-Кюри. Не имеющий аналогов семейный подряд в нобелевских премиях: три премии на четырех человек!

Самый молодой

Конечно, можно сказать, что 25-летний Уильям Лоренс Брэгг получил свою премию «за компанию» с отцом, Уильямом Генри Брэггом. Однако не следует сбрасывать со счетов и тот факт, что премию юноша получил не только за то, что в возрасте пяти лет Брэгг-младший стал первым в Австралии человеком, которому сделали рентгеновский снимок руки, да еще и в медицинских целях. Дело в том, что уравнение, описывающее дифракцию рентгеновского излучения на атомах кристаллической решетки вывел именно Брэгг-сын в возрасте всего 23 лет. Юноша всего через год после окончания университета заложил основы всего рентгеноструктурного анализа, который сам по себе принесет не одну Нобелевскую премию и позволит установить структуру ДНК. От себя добавим, что в области естественных наук рекорд юности нобелевских лауреатов до сих пор не побит, и только недавно в области премии мира его перекрыла Малала Юсуфзай, пакистанская девушка 17 лет.

Ошибка премии

На момент получения премии Йоханнес Фибигер считался автором доказанной экспериментом теории: черви Spiroptera вызывают рак. Вроде бы все гладко – эксперименты на мышах подтвердили правоту Фибигера. Премия как премия, не без скандала (зачем-то после долгих дебатов «отцепили» Кацусабуро Ямагиву, который действительно вызывал каменноугольной смолой рак у кроликов. Однако после получения премии и смерти Фибигера выяснилось что ученого подвела собственная увереность в правоте – и плохое знание гистологии. Оказалось что черви действительно вызывают опухоль, но - доброкачественную неоплазию. У мышек действительно был рак, но совсем по другой причине: если мышей и крыс кормить исключительно тараканами и нематодами, то она, конечно, не умрет от голода, и получит свои белки, жиры и углеводы – но будет страдать от недостатка витамина А, а это в данном случае вызывает рак.

Эрлинг Норрбю, профессор Каролинского института в Стокгольме (того самого, который присуждает Нобелевские премии) и постоянный секретарь Королевской Шведской академии назвал случай с Фибигером самой большой ошибкой Нобелевского комитета. Впрочем, авторы считают, что Норрбю не прав: просто он еще не слышал о Эгаше Монише и премии за лоботомию, о которой мы расскажем уже в этом году.

Самый разносторонний

Сванте Аррениус был действительно огромным молодцом – кто еще может похвастаться, что получил нобелевскую премию за свою докторскую диссертацию (по-нашему — кандидатскую), при этом без ссылок на него не обходится ни один школьный или университетский курс химии. При этом хорошо известен его конфликт с Менделеевым (многие считают, что именно он воспрепятствовал получению нашим соотечественником Нобелевской премии по химии). Но мы отобрали его в рейтинг не за это. Дело в том, что из описанных нами героев только Аррениуса номинировали на Нобелевскую премию по всем номинациям – по физике, химии и по физиологии или медицине. Такой вот разносторонний человечище!

Самая трагическая премия

Нильс Рюберг Финзен вырос на севере. Фарерские острова – это далеко и холодно. И мало Солнца. Именно поэтому болезненный Финзен всегда считал, что свет – исцеляет. Он был смертельно болен, но придумал метод светолечения, который искоренил волчанку. Не ту, что у Хауса, а ту, которая была распространена в начале XX века: кожный туберкулез. В 1903 году на рассмотрение Нобелевского комитета теми, кто имеет право номинировать на премию, была представлена 81 номинация (и гораздо меньше кандидатов). Финзена номинировали восемь раз, а среди соперников были не получившие своей премии в первые два года великие Кох, Павлов, Мечников, Эрлих; многократно номинировался не менее великий, но так и не дождавшийся в итоге своей премии Эмиль Ру. Споры были очень ожесточенные. При этом яростно сопротивлялись вручению премии своему земляку и датчане: к примеру, отец и дед будущих нобелевских лауреатов по физике, выдающийся физиолог Кристиан Бор (1855–1911) снобистски считал, что Финзен — никто в академической науке и никакой медицинский теоретик, а давать премию практику-физиотерапевту не стоит (надо сказать, что Финзен начинал свои исследования светотерапии вообще в должости прозектора). Но глава комитета по физиологии или медицине лично съездил к Финзену, понял, что жить тому осталось не больше года – и премия была вручена.

«Наше все»

Сейчас этот лауреат Нобелевской премии стал своеобразной иконой науки. Его цитаты расходятся по интернету, портреты печатают на календарях и значках (особенно тот, знаменитый, с высунутым языком). А ведь свою Нобелевскую премию Альберт Эйнштейн получил с огромным трудом: ему противостоял нобелевский лауреат Альвар Гульстранд, который был действительно очень хорошим оптиком и специалистом по диоптрике глаза, и после премии стал очень почитаемым в Швеции ученым. И членом Нобелевского комитета. Этот замечательный человек оказался очень упрямым, хотя и очень доброжелательным человеком «для своих». Но если кто был для Гульстранда «чужим»... Суровый шведский гений на дух не переносил и не признавал новую физику и, в особенности, Альберта Эйнштейна. «Благодаря» Гульстранду 1921-й стал годом, в который вообще не присудили премию по физике. Но в 1922 году, чтобы совсем не терять уж лицо, физики ухватились за одну из многочисленных номинаций и дали премию Эйнштейну за фотоэффект, добавив к этой формулировке «заслуги перед теоретичесой физикой».

Самая необычная премия

Для обывателя Нобелевская премия по физике — это что-то из области высокой науки. Бозон Хиггса, пульсары, реликтовое микроволновое излучение, теория относительности, мультиверс, кванты, суперструны — так представляется современная наука. Красивые слова, понятия, выходящие за рамки здравого смысла… Поэтому, когда впервые сталкиваешься с полным списком лауреатов Нобелевской премии по физике и видишь некоторые формулировки, часто первой реакцией бывает «А этому-то за что?! Где тут физика? Нашли равного Дираку, Эйнштейну и Гейзенбергу!». Но, если разобраться, с Нильсом Густавом Даленом все гораздо логичнее, чем с Планком и Хиггсом, с точки зрения самого Нобеля. Да и физика там присутствует.

Работа Далена идеально соответствует завещанию Альфреда Нобеля, который назначил премию за «наиболее важное открытие или изобретение» в области физики, принесшее «наибольший вклад в прогресс человечества». Так что механизм автоматического зажигания и гашения плавающего маяка, основанного на температурном расширении металлического цилиндра абсолютно подходит под Нобелевскую премию. В конце концов – дали же ее Маркони и Брауну за радио (а ведь в том году номинантами были и братья Райт!).

Нобелевские неудачники

Про этих персонажей мы не писали отдельных биографий, потому что они не стали нобелевскими лауреатами, хотя были не менее, а то и более достойны своих премий. Более того, на двоих французский бактериолог Эмиль Ру и немецкий физик Арнольд Зоммерфельд номинировались на премию… 167 раз, причем почти поровну – 83 и 84 раза соответственно. Да и заслуг у них немало: например, без Эмиля Ру вряд ли бы состоялась победа над дифтерией, а без Арнольда Зоммерфельда, вероятно, вряд ли дошли бы до Нобелевской премии семь его учеников – Вернер Гейзенберг, Вольфганг Паули, Питер Дебай, Ханс Бете, Лайнус Полинг, Исидор Раби и Макс фон Лауэ. Но увы – не судьба. Впрочем, думается, что «нобелевским неудачникам» соавторы проекта посвятят отдельную книгу.

Алексей Паевский и Анна Хоружая