На открытии форума «Молодежь и наука» в Нижнем Новгороде первые лица системы науки, высшего образования и молодежной политики поспорили о том, как повысить престиж академической работы среди молодых людей, как измерять эффективность работы вузов и что нужно, чтобы карьера ученого стала не менее востребованной, чем, например, бизнесмена или политика. Дискуссия вышла живой и острой – InScience.News записал основные тезисы ее участников (и подслушал немного комментариев из зала).
Открыл форум министр науки и высшего образования России Валерий Фальков. На вопрос о том, как удержать молодежь в науке, его ответ – перестроение академической среды. «Все говорят, что решение проблемы связано с деньгами: повышение стипендий, соцзащита, приток дополнительных ресурсов. По сути, это верно, но ответ гораздо глубже. Молодежь идет туда, где интересно и привлекательно. Не все наши университеты и научные институты по образу мыслей привлекательны для молодежи. Начинать надо с модели вузов и институтов: какое у них целеполагание, куда они движутся? Ресурсы – это важная составляющая. Но она важна, только если мы более корневые проблемы решим.
10 лет назад было сложно представить, что ректор университета говорил бы, что эффективность науки измеряется технологиями. Все измерялось количеством защит диссертаций и количеством публикаций, наукометрию мы сами какое-то время лелеяли. Сегодня наука – это то, что дает технологии и результат. Мы видим, как изменились некоторые университеты, они теперь не испытывают недостаток в притоке кадров, их мощности загружены по полной.
Для меня ответ – сделать шаг вперед для всей системы высшего образования и академических институтов. Перестроить самих себя. Нам нужны большие серьезные программы, которые сделают привлекательными вузы и институты для молодежи. Одну из таких программ мы в ближайшее время запустим. Предыдущая практика показывает, что как только мы заставляем конкурировать и развиваться управленческие команды, университеты начинают задаваться вопросами, им несвойственными, и они тут же становятся привлекательными для молодежи».
Губернатор Нижнего Новгорода Глеб Никитин поделился своей юношеской мечтой: «Сидел, думал, вспомнил себя, когда я был по-настоящему молодой, а не “подпадающий под критерии молодого”. Помню, был период, когда я хотел быть ученым. Я из семьи ученых, всегда на столе лежала “Наука и жизнь”, любил передачи советские. Почему-то хотел быть океанологом. В те годы “героями нашего времени” были и ученые в том числе. Потом СССР развалился, все превратилось в хаос, и я забыл о мечте стать ученым, решил, что надо Родину спасать».
По мнению Никитина, в момент, когда страна развивается, популярными должны становиться профессии ученого и деятеля культуры – там можно проявить себя и состояться, а для возврата им былой привлекательности стоит поработать над имиджем: «Во многом этот процесс пущен на самотек. Надо больше внимания уделять, показывать больше кейсов. У молодых есть ощущение, что успех – это в первую очередь бизнес. Мало правды, которая ярко показывает успехи наших ученых сегодня, признание на мировом уровне. Эта интересность и в хорошем смысле “понтовость” образа жизни ученого должна сделать профессию ученого интересной, нужно просто больше об этом рассказывать».
(«Да ладно, кто-то из молодежи в 2021 году еще считает делать свой бизнес классной идеей?», – недоверчиво хмыкают студенты в зале. Кажется, проблем с имиджем у российской науки ненамного больше, чем у других сфер).
Разговор переходит на отношения регионов с центром – должны ли регионы играть более активную роль в создании атмосферы, или ждать указаний с федерального уровня? Никитин уверен, что в Нижнем Новгороде все делается для создания необходимой научной среды: «Было бы здорово, если бы Валерий Николаевич, как представитель центра, оценил, становится ли в регионах наука по-настоящему приоритетной. Я со своей стороны все для этого делаю, все наши мероприятия для формирования научно-исследовательской и научно-образовательной экосистемы, все настраиваем на то, чтобы появилось ощущение инновационной воронки интереса. Для этого мы создаем целый инновационный квартал, особая экономическая зона с технопарком и сетью лабораторий. Это важно не только делать, но и рассказывать об этом».
Новый поворот беседе придает президент РАН Александр Сергеев: он предлагает подискутировать, так ли однозначно плохи привычные объекты критики, например, аспирантура. «Коллеги, давайте честно возьмем и подсчитаем, что произошло. В 2012 году аспирантура перестала быть с обязательной защитой. Второй момент – 10% защит происходит вовремя, это называют “деградация”. А если считать те, что с опозданием в год или два – то уже 50%. То, что сейчас произошло с аспирантурой, это “хороший и правильный ветер”, который подул. Мы же все знаем все эти истории с Диссернетом, кто их хвалит, кто ругает. ВАК поработал, увеличил качество защит, они молодцы. В стране 75 тыс. кандидатов, 25 тыс. докторов. По естественным причинам – выбытие и пенсия – 2 000 уходит. Значит, надо 5 000 защит в году. А у нас 9 000! Надо добиваться их качества. Я готов дискутировать, считаю, что ничего страшного в нашей аспирантуре не произошло». («Кто бы мог подумать, что министр и губернатор будут говорить о проблемах, а президент академии наук о том, как хорошо дело обстоит!», – вполголоса поражаются в зале. Другие сетуют: «Защита обходится дорого! Особенно банкет в диссовете»).
Сергеев вспоминает недавно введенные KPI для губернаторов из двадцати пунктов: «Хоть в одном есть слово “наука”? Нет. Если бы появился такой KPI c хорошим весом, они бы в лепешку расшиблись, но науку в регионах подняли!» — полагает президент РАН. «Пощадите! – просит Никитин. – Не надо 21-го, наука влияет на все 20!».
В заключение академик приводит еще несколько цифр: по данным последних опросов, 2/3 родителей рассматривают науку как одну из желаемых сфер занятий для своих детей. А вот на вопрос «С чем вы в основном связываете светлое будущее нашей страны?» только 5% ответили про науку и технологии. Данные же другого опроса подтверждают тезис Глеба Никитина про недостаток ярких позитивных образов: с задачей назвать имя ныне живущего выдающегося российского ученого справились только 15% респондентов.
Председатель комитета по образованию и науке Государственной Думы Вячеслав Никонов возвращает дискуссию к вопросу обеспечения ресурсами: «Прозвучала мысль, что деньги не имеют значения, а главное – престиж образовательной организации. В 90-е перестали платить – люди ушли в другие профессии. Был 1 млн 600 тыс. ученых на момент распада СССР. Сейчас 567 тыс. ученых, ну, 600 тыс. Поэтому имеют значение деньги. Тем более наука глобальна, и мы конкурируем на глобальном рынке. Что такое университет США? Место, где российские профессора учат китайских студентов, что обеспечило быстрый экономический рост Китая. Имеют значение деньги. Президент Путин в майском указе определил долю расходов на науку – 1,77% ВВП. Сейчас – 1,11%. Было 1,13%. Имеют значение деньги. Отсюда стартовые зарплаты молодых ученых, стипендии аспирантов. Может, 2/3 и хотели бы, чтобы дети шли в науку, но среди выпускников вузов в науке остается 1%. Это мало. Количество защит у нас меньше, чем во Франции или в Германии. По доле расходов от ВВП, согласно данным ВШЭ, – 94 место. Это вопрос приоритетов, который надо ставить всегда. Российская наука не-до-фи-нан-си-ро-ва-на!». В ответ на это публика в зале разразилась аплодисментами.
Еще одним способом улучшить жизнь вузов Никонов считает дебюрократизацию – задача контроля качества, когда-то требовавшая увеличения отчетности, сейчас может решаться на основе big data, – и в конце выступления вновь возвращается к финансовой мотивации: «В школах стартовая зарплата не меньше 70% от средней по региону. Надо что-то делать и с учеными – установить начальную планку на привлекательном для молодых ученых уровне. Самое главное – чтобы было престижно и модно», – в чем-то соглашается с коллегами Никонов.
Подводя итог дискуссии, Фальков замечает: «Не знаешь, что делать – критикуй Минобрнауки. Это не только нашей сегодняшней беседы касается». Министр вновь не соглашается, что проблему нужно решать одними деньгами, и развивает тезис: «Есть и другие вещи: необходимость структурных преобразований в вузовском и академическом секторе. Пока не изменятся наши основные фабрики производства исследователей – смысла давать туда деньги нет. Скажу крамолу: если есть плохонький диссовет в регионе, и мы дадим ему ресурс – хороших ученых там не появится. И защита должна проходить не там, где учился, а в другом вузе, и не обязательно столичном. У нас в регионах есть хорошие вузы. Сюда могут приезжать из Благовещенска, Махачкалы и так далее. Так было в СССР, это мы утратили, “окуклились”. Такого рода преобразования необходимы. И надо, чтобы эти преобразования были сдобрены ресурсами».
С этим председатель комитета по образованию и науке соглашается, и вспоминает исследование о возможности возвращения российских ученых из-за рубежа: там главным фактором для возвращения была названа «среда»: среда для жизни, инфраструктура, безопасность, экология. «Чтобы эта среда была, на это деньги и нужны. И для этого денег нужно не жалеть. Как мне сказали как-то в Минфине: как же мы будем прибавлять, если они не увеличивают цитируемость? Я ответил, что тогда они будут увеличивать цитируемость за рубежом», – подытожил Никонов.
Подписывайтесь на InScience.News в социальных сетях: ВКонтакте, Telegram, Одноклассники.
