«Самый значимый тренд — это начавшееся сокращение реальных объемов финансирования науки. Второй важный тренд — рост результативности, то есть увеличение потока публикаций в международных журналах.

По словам эксперта, до недавнего времени Россия отличалась одним из самых высоких в мире темпов роста затрат на науку (в постоянных ценах). «С одной стороны, это было связано с эффектом низкой базы, с другой — характеризовало активную политику государства в этой сфере. Итоги последнего года вызывают тревогу, поскольку за прошедший период не удалось создать альтернативных источников финансирования науки помимо государства», — подчеркнул Гохберг.

Сейчас бизнес слабо заинтересован в инновациях и не готов вкладываться в долгосрочные проекты, связанные с научными исследованиями и разработками, отметил эксперт. По его оценкам, пропорция финансирования науки между государством и бизнесом составляет 70% и 27% соответственно. Схожие показатели у российской науки были во второй половине 90-х годов.

«Бизнес не в лучшем состоянии и свои вложения сокращает. И государство сокращает расходы. Поэтому источников для поддержания устойчивости науки сегодня явно недостает. Теперь мы находимся на развилке: либо перейдем к радикальным мерам по сокращению, чего точно не хотелось бы, либо потребуются серьезные структурные маневры с фокусировкой в точках роста», — заявил Гохберг.

Сокращение кадров

Занятость в науке сокращается в течение многих лет, это стабильный тренд. Если в 1995 году численность персонала, занятого исследованиями и разработками, составляла около одного миллиона человек, то в 2015 году — уже 738 тысяч. При этом темпы сокращения не замедлялись даже в условиях роста финансирования науки.

В последнее время растет доля молодых ученых, но на общем фоне это пока не достигло критической массы. «Многие молодые исследователи в науке не задерживаются. Не будем забывать, что в целом ситуация в научной сфере сложная. К тому же имеют место кадровые "пробки", когда руководящие должности заняты людьми старших поколений и перспективы карьерного продвижения часто очень ограничены», — рассказал Гохберг.

«Проблема состоит не только в том, чтобы привлечь молодежь в науку. Нужно, чтобы она там закрепилась. И с этим гораздо сложнее, ведь речь не только о стартовых грантах, но и о том, чтобы вся система работала в устойчивом режиме», — пояснил эксперт. При этом сейчас ситуация начала меняться, поскольку стали устанавливаться возрастные нормативы для определенных должностей.

К сокращению численности персонала привело и то, что из науки уходит среднее поколение. «Если судить по демографическим распределениям, то это провальная когорта. Этот провал начался в середине 90-х годов и так и сохраняется», – добавил Гохберг. Если же молодежь начнет закрепляться в науке, то провал постепенно компенсируется.

Третьим фактором стало то, что научные учреждения сами нередко сокращают количество сотрудников под давлением требований по повышению эффективности.

В ближайшее время показатели результативности науки будут, скорее всего, расти, однако происходить это будет по инерции, если в деятельности научных организаций не последуют дальнейшие преобразования в направлении повышения их эффективности. Что касается финансирования, то в реальном измерении оно, по прогнозам эксперта, с высокой долей вероятности в ближайшие пару лет будет сокращаться.