С 23 по 26 апреля в МИСиС проходит 8-я Международная научно-практическая конференция «Научное издание международного уровня — 2019: стратегия и тактика управления и развития». Организатором конференции выступила Ассоциация научных редакторов и издателей (АНРИ). В третий день одна из секций была целиком посвящена проблемам открытого доступа.

Открытый доступ предполагает размещение научных статей в репозиториях и журналах, которые не берут денег за подписку и сохраняют права на публикацию за авторами. Расходы на рецензирование, публикацию, работу редакций берут на себя фонды, внося плату на публикацию статьи (article processing charge). Основные достоинства такой системы перечислил Армен Гаспарян, ассоциированный профессор Университета Бирмингема: свободный доступ к статьям облегчает и ускоряет обмен научной информацией, расширяет спектр работ, доступных для сравнения или проверки результатов, за счет этого повышается качество рецензий и облегчается работа над обзорами, упрощается поиск и исправление ошибок. Кроме того, статьи, переведенные в открытый доступ, получают больше цитирований, что важно для авторов.

Сторонники открытого доступа нередко расширяют его до «открытой науки», которая включает также открытые данные, открытые код, методологию и рецензирование и открытые образовательные материалы. Об этом рассказал Алексей Скалабан, эксперт НП «НЭИКОН» (Национального электронно-информационного консорциума). К данным относятся результаты измерений, экспериментов, сведения, полученные с приборов. Для них создают отдельные репозитории, как сделал, например, CERN (он хранит там данные наблюдений, программы для их обработки, документацию и так далее). «Все больше и больше журналов либо фондов, которые выделяют финансирование, просят, чтобы при подаче публикации было указано, где размещены исходные данные. Например, инициатива Еврокомиссии говорит о том, что в каждой статье должны быть ссылки на исходные данные, которые должны храниться в репозиториях OpenAIRE».

Простой пример открытого кода — программы и веб-сервисы с открытым кодом, сейчас его активно используют и крупнейшие производители ПО. Открытая методология призвана помочь решить проблему воспроизводимости экспериментов: «Есть разные исследования, которые говорят о том, что в каких-то дисциплинах 60-70% исследований ученые не могут воспроизвести. Это не всегда значит, что там неправильные данные, хотя и это не исключается. Очень часто это значит, что просто нет первичных данных и нет протоколов».

Сторонники открытой методологии призывают ученых обнародовать и подробную процедуру исследования, и максимально полные данные, и видеозаписи экспериментов. «Все сделано для того, чтобы показать открытость этого исследования, чтобы любой специалист в этой области мог проверить, работает это или не работает».

У открытого рецензирования, при котором публикуются тексты рецензий и/или имена рецензентов, есть и преимущества (оно повышает ответственность рецензентов и делает процесс более прозрачным), и недостатки: «Не совсем понятно, сможет ли, скажем, ученик открыто выступить против своего учителя». Принцип работы открытых образовательных материалов иллюстрируют онлайн-курсы: Coursera, EdX, «Открытое образование» и другие.

Согласно европейскому Plan S, наиболее масштабной, решительной и обсуждаемой инициативе в области open access, с 2020 года ученые смогут отчитываться об исследованиях, проводимых за счет фондов-участников инициативы, только публикациями в журналах открытого доступа.

Главный довод инициаторов Plan S стоит в том, что исследования, которые финансируются за счет государственных фондов, фактически оплачиваются налогоплательщиками, и их результаты должны быть доступны всем без какой-либо дополнительной платы. Исполнительный директор Ассоциации интернет-издателей Владимир Харитонов сравнил прибыльность крупнейшего научного издателя, Elsevier, с показателями компании BMW: получается 35-37% против 10%. «Речь не о том, чтобы взять и растрясти толстосумов, а о том, что они организовали систему, в которой можно зарабатывать деньги, но эта система, к сожалению, не способствует научной коммуникации. Какое-то время она хорошо работала и выполняла свою функцию, но некоторое время назад стало всем понятно, что как-то все работает немножко не так».

О том, за что критикуют Plan S, рассказала заместитель директора по научной работе НП «НИЭКОН» Ирина Разумова: «Выдвинутые требования вызвали бурную реакцию в академическом сообществе и среди организаций, потому что они в сильной степени задевают академическую свободу — диктатом публиковаться только там, где они определили». Споры вызывал и изначальный запрет на публикацию в журналах с гибридным доступом (то есть действующих по подписной модели, но согласных за отдельную плату перевести публикуемую статью в открытый доступ). Они считались не соответствующими требованиям Plan S, но потом инициаторы согласились включить их в программу на время переходного периода и при наличии специального соглашения (transformative agreements) — плана по переходу журнала на модель открытого доступа. Еще один сложный момент — требование мгновенного перевода статей в открытый доступ, хотя существует немало программ, в которых принято выкладывать статьи в репозитории через 6 или 12 месяцев после публикации. Сейчас инициаторы Plan S переформулируют рекомендации по выполнению этих требований с учетом пожеланий ученых и организаций.

По словам Ирины Разумовой, для того чтобы вести переговоры с издательствами и твердо отстаивать принципы open access, организациям нужна законодательная поддержка, проявление воли властей. Похожим образом это сработало во время недавних переговоров Эльзевира по национальной лицензии для Франции. РФФИ обсуждал следование принципам к Plan S, но к соглашению эти переговоры не привели. Эксперт также ответила на вопрос о том, от кого может исходить инициатива по заключению национального соглашения (по модели read and publish, когда страна оплачивает подписку на закрытые журналы и некоторое количество статей в журналах открытого доступа для своих ученых): это может быть Министерство науки и высшего образования, РФФИ или Академия наук.

Тему официальной политики в области open access затронул и Владимир Московкин, науковед и публицист, профессор БелГУ и один из пионеров движения за открытый доступ в России: «Что делает сейчас Миннауки и высшего образования? Организация национальной подписки — это вчерашний день. Мир идет по пути отказа от подписной бизнес-модели и перевода освободившихся подписных денежных средств в поддержку публикаций открытого доступа и их носителей. <…> Отказ России от участия в Plan S может привести в 2020-х годах к следующей ситуации: если раньше наши ученые печатали бесплатно свои статьи в подписных журналах, то наступит время, когда любой издатель, терпящий убытки от введения Plan S, будет интересоваться, на какую сумму страна или организация сделала подписку на его журнал. И он будет квотировать число бесплатных для автора статей, исходя из этой суммы. К сожалению, у нас об этом не задумываются».

Владимир Харитонов поднял вопрос о публикации монографий, на которые Plan S пока не распространяется. Многие научные книги издаются тиражами в несколько сотен экземпляров, и найти их за пределами региона выпуска непросто. «Давно ли вы читали издания, например, Бурятского университета? Подозреваю, что нет. Я сам узнал о существовании прекрасных изданий этого замечательного университета, только побывав в Красноярске на книжной ярмарке. Это полный провал научной коммуникации. Научное книгоиздание и университетское книгоиздание в этом виде свою функцию научной коммуникации между учеными просто не выполняет. В современном мире, который весь подключен к интернету, это выглядит не просто как архаизм, а как что-то невозможное». Оживить систему может более широкое распространение электронных изданий, поиск новых источников финансирования (гранты и договоры с библиотеками) или публикация книг «по требованию», что значительно сокращает затраты.