О том, как девочка оказалась сообразительнее всего Королевского общества, как еще мог называться Плутон и при чем здесь Микки Маус, рассказываем в рубрике «История науки».

13 марта 1930 года астрономы американской обсерватории Лоуэлла сообщили об открытии новой планеты Солнечной системы (история ее поисков заслуживает отдельного рассказа). Обычно право назвать небесное тепло предоставляют первооткрывателю, но это правило не всегда соблюдалось и раньше, а в начале ХХ века астрономы решили поступить по-современному: объявить конкурс (тут и демократия, и популяризация, и гражданская наука).

Астроном, заметивший планету на снимках, Клайд Томбо, советовал директору обсерватории не тянуть с выбором, тем более что вариантов напредлагали сразу очень много: Крон, Один, Персефона, Эреб, Атлант, Прометей. Одна пара даже попросила назвать планету в честь их новорожденного ребенка.

И вот в одно мартовское утро 11-летняя Венеция Берни завтракала со своим дедушкой. Дедушка, библиотекарь Оксфорда, прочитал ей заметку в The Times об открытии планеты и объявленном конкурсе и спросил, а что бы она предложила ученым. Девочка, интересовавшаяся мифологией, подумав, сказала, что такой далекой от Солнца и холодной планете подойдет имя Плутона, римского бога подземного царства. К тому же у него, согласно сказаниям, была шапка-невидимка, а отыскать маленький Плутон на небе было и вправду сложно.

Дедушке предложение понравилось, он передал его своему знакомому астроному, директору оксфордской обсерватории Радклиффа Герберту Тернеру (который, кстати, тоже был автором одного названия — парсека). Он тогда был в Лондоне на собрании Королевского астрономического общества, где вопрос о названии новой планеты обсуждали бурно и быстро отметали один вариант за другим.

«Мне кажется, Плутон — это великолепно! — писал Тернер в ответ. — Мы не смогли вчера придумать ничего настолько подходящего. Единственным хорошим вариантом был Крон, но он не пойдет: уже есть Сатурн» (Кронос и Сатурн — это имена одного и того же бога в древнегреческой и римской мифологиях). Тернер тут же написал в Обсерваторию Лоуэлла: «Когда будете называть новую планету, подумайте над "Плутоном", пожалуйста, его предложила девочка, Венеция Берни, для темной и мрачной планеты».

Вскоре среди сотрудников обсерватории провели анонимное голосование. Фаворитами считались Минерва, Зевс, Атлант и Персефона, к ним добавили и Плутон, который в итоге и победил.

Нетрудно предположить, чем понравилось это название астрономам. Оно было взято из античной мифологии, как и другие названия планет, было недлинным, да еще и его первые буквы (P и L) совпадали с инициалами Персиваля Лоуэлла — основателя обсерватории и организатора поисков девятой планеты. Две перплетенные буквы и стали символом Плутона.

Надо сказать, что придумывать мрачные имена было, похоже, семейным занятием. Брат дедушки Венеции, Генри Мэден, был тем, кто предложил названия «Фобос» и «Деймос» («страх» и «ужас») для спутников Марса.

В конце 1980-х уже в честь самой Венеции назвали астероид 6235 Burney, а позже — один из инструментов межпланетной станции New Horizons, отправившейся изучать Плутон.

Традицию давать мрачные имена поддержал и первооткрыватель спутника Плутона, Джеймс Кристи. Он выбрал имя Харона, перевозчика душ умерших через Стикс. А совсем недавно, в конце февраля 2017 года, Международный астрономический союз утвердил темы для названий объектов на поверхности Плутона: боги, богини и прочие существа, связанные с подземным миром, названия подземных царств в мифах и литературе, герои и исследователи подземного мира, астрономы, изучавшие Плутон и пояс Койпера, космические миссии и аппараты, а также путешественники и первопроходцы.