Научная фантастика не только захватывает дух зрителей и читателей необычными идеями, но и задает направления для исследований. Кроме того, произведения научной фантастики позволяют оценить, как достижения науки могут повлиять на наше общество. То, как научная фантастика формирует образ будущего, обсудили на III Конгрессе молодых ученых, который проходит на федеральной территории «Сириус».
Модератором секции выступил Альберт Ефимов, кандидат философских наук, вице-президент — директор Управления исследований и инноваций ПАО «Сбербанк». Он заявил, что научная фантастика существует практически столько же, сколько и сама наука, — почти 26 веков. Ее произведения не только вдохновляют людей, но и предупреждают о возможных опасностях. Без научной фантастики невозможно генерировать новые идеи и совершать открытия. Однако сейчас в обществе распространены негативные образы будущего, сформированные советской и американской научной фантастикой, и их необходимо дополнить положительными.
По мнению Ефимова, научная фантастика не предсказывает технологии, а отражает действительность. Он сравнил этот жанр с увеличительным стеклом или кривым зеркалом. Научная фантастика собирает воедино целые коллективные мнения, которые впоследствии описываются в книгах, фильмах, сериалах. Задача научной фантастики — совершать мысленные эксперименты. И даже мысленный эксперимент Алана Тьюринга, по мнению Ефимова, в таком случае можно отнести к научной фантастике, учитывая, сколько произведений на нем основано.
Дискуссию Альберт Ефимов начал с просьбы составить список произведений научной фантастики, которые, по мнению выступающих, молодым ученым необходимо знать. В итоге в этот список вошли книги «Автостопом по галактике» Дугласа Адамса, «Задача трех тел» Лю Цысиня, «Алмазный век» Нила Стивенсона, «Vita Nostra» Марины и Сергея Дяченко, «Солярис» Станислава Лема, «Клара и Солнце» Кадзуо Исигуро, «S.N.U.F.F.» Виктора Пелевина. Из фильмов и сериалов выступающие порекомендовали «Черное зеркало», «Интерстеллар», «Солярис».
«Мы стали инфантильным ребенком»
Далее Ефимов перешел к обсуждению возможных антиутопичных сценариев будущего. Самым страшным показалось исчезновение Интернета, ведь сейчас человечество стало слишком зависимо от технологий, от связи и вычислительных мощностей. Из-за этого современного человека можно сравнить с инфантильным ребенком. Эти размышления привели к вопросу: является ли сценарий, в котором человечество оказывается лишенным Интернета и других технологий, положительным или отрицательным? Может ли научная фантастика стать сигналом о том, что человеку следует остановиться в развитии науки и техники?
На вопрос ответил Андрей Себрант, кандидат физико-математических наук, директор по стратегическому маркетингу Яндекса, один из первых деятелей рунета. По его мнению, литература и искусство в целом существуют для того, чтобы исследовать различные сценарии, в том числе негативные. Однако не нужно концентрироваться только на них и считать, что если возможны негативные последствия, то на этом нужно остановить прогресс. История человечества показала, что любые изобретения могут использоваться для ведения войн и преступных действий, однако это не значит, что люди должны отказываться от прогресса. Негативные сценарии, которые представляет научная фантастика, нужно знать, но реагировать на них путем запретов и искусственного торможения не стоит.
Также Себрант не согласился с мнением о том, что развитие технологий и их внедрение в повседневную жизнь делает человека беспомощным. Он привел цитату из творчества братьев Стругацких: «Я человек, и все животное мне не чуждо». Пока что человечеству не удалось в технологиях воспроизвести то животное, что в нас есть, и это нас спасает.
Уроки научной фантастики
Следующий вопрос Альберт Ефимов направил Ирине Белых, сооснователю и программному директору Фестиваля актуального научного кино «ФАНК», члену экспертного совета по неигровому кино Министерства культуры РФ, куратору инициативы «Наука как искусство» Десятилетия науки и технологий. Он заметил, что советская научная фантастика дала человечеству огромное число интересных произведений. Примером можно назвать «Солярис», где книга Лема и фильм Тарковского, хотя и описывают одну и ту же историю, вызывают разные эмоции. В советской фантастике привлекает именно философский взгляд на вещи, и пока что подвига этого жанра не удалось повторить. Следовательно, возник вопрос: какие уроки молодое поколение может извлечь из этого наследия и как их внедрить в дальнейшую деятельность?
Ирина Белых сочла важным продолжить традицию близкого сотрудничества ученых и творческих людей. Некоторые известные советские писатели-фантасты были учеными, поэтому в их произведениях к научному содержанию относились с большим уважением. Сейчас же эта связь немного разорвана: «Иногда нужен переводчик, чтобы с научного языка перевести на более нейтральный, а потом — на язык искусства, творчества». Из этого возникает потребность в научных коммуникаторах.
Ефимов согласился с этой мыслью, подтвердив, что сейчас остро стоит задача понятно рассказать обычным людям о важнейших вещах, связанных с наукой. Научные коммуникаторы хотя и существуют, но часто работают практически как волонтеры. Андрей Себрант, однако, подметил, что сейчас даже появились программы, которые готовят специалистов в этой области. Так, в ИТМО есть программа магистратуры по научным коммуникациям, конкурс на которую достаточно большой, что говорит о заинтересованности молодежи в этой сфере. Тем не менее эта программа способна подготовить лишь десяток специалистов в год, в то время как в стране есть необходимость в сотнях научных коммуникаторов.
Слово передали Константину Фрумкину, кандидату культурологии, начальнику отдела по работе со СМИ НИЯУ «МИФИ». Недавно он написал книгу «Любование научным сословием», в которой как раз размышлял о том, как правильно объяснять науку, и охватил период от царской до современной России. Ефимов задал ему вопрос: как же научная фантастика как жанр помогает понять современное общество, науку? Как считает Фрумкин, научная фантастика всегда этим занималась, а в советское время и вовсе считалась развлекательным поджанром научной литературы, который может помочь заинтересовать молодежь. Он также отметил, что научная фантастика всегда гуманитарна по своей природе, так как в ее произведениях так или иначе ведется разговор о социальных последствиях научно-технического прогресса. Даже самая простая научная фантастика, не кажущаяся интеллектуальной, с бластерами и мутантами, моделирует будущее общества.
По мнению Фрумкина, Россия может развить интеллектуальное фантастическое кино. В мире этот жанр непопулярен, а в советское время было снято несколько хороших произведений. В качестве примера Фрумкин привел фильм «Белая стена» 1962 года о том, как в некоем районе на Кавказе появилась стена инопланетного происхождения, и у каждого человека, подходившего к ней, начинались различные видения, галлюцинации об общей теме — отсутствии коммуникации. Другим хорошим примером такого кино Фрумкин считает короткометражный фильм «Математик и черт» (1972), где математик сказал, что продаст душу за доказательство теоремы Ферма, а черт, взявшийся за эту задачу, в конце концов втянулся в науку и сам стал ученым.
Аудитории также предоставили возможность задавать свои вопросы. Один из них касался подразделения научной фантастики на «мягкую» и «твердую» в зависимости от «серьезности» научного компонента в произведении. Разные ли у этих жанров цели и какие задачи они решают? По мнению Фрумкина, для этих поджанров просто характерны разные научные традиции. У твердой научной фантастики есть преемственность, которая проходит через книги Жюля Верна и Александра Беляева. Остальные же произведения можно отнести к мягкой фантастике, для которой не характерны конкретные школы или традиции.
Себрант, сославшись на дискуссию с одним из деканов ИТМО, заметил, что задачи у этих поджанров все еще могут быть разными. Твердая научная фантастика может помочь быстро внедриться в тему и понять направление ее развития. А философские и общественные аспекты рассматриваются в мягкой научной фантастике.
Следующий вопрос из зала был посвящен отображению гуманитарного знания как такового в научной фантастика. Существует множество достижений, которые было бы интересно рассмотреть в игровом кино, но почему-то этого не происходит. Фрумкин отметил, что причина может быть в том, что достижения техники дают некоторые ограничения, в то время как гуманитарные науки делают возможным все. Сейчас постепенно в научной фантастике осваивают и их. Например, не так давно вышла книга Дмитрия Казакова «Оковы разума», в которой инопланетяне пытались воспитать из людей переводчиков со своего языка. В этом произведении популярно рассказывается об искусственных языках, о том, как язык меняет человека.
Как правильно объяснять науку?
Еще один вопрос из зала снова касался понятного объяснения науки. Как доносить до властей на государственном и коммерческом уровне, что у научно-технического прогресса могут быть и позитивные, и негативные исходы, но останавливать его не нужно? Или объяснять бесполезно — нужно ждать «гикократии», когда к власти придут гики?
Себрант посчитал, что такая задача стоит не перед научной фантастикой, а перед научной коммуникацией. По его мнению, научная фантастика, как и любое искусство, старается играть на эмоциях зрителей и читателей, а наиболее эффективно играть на страхе. Именно поэтому трудно использовать произведения, использующие страх, для донесения идей до кого-либо. В качестве примера Себрант вспомнил роман «Задача трех тел», где было показано, к чему может привести слишком эмоциональное восприятие экологических проблем: «Где страх, там быстро возникает ненависть к тому, что тебя испугало».
По мнению Ефимова, сложные концепции нужно учиться объяснить простым языком, понятным слушателю. Это важнейшая идея научных коммуникаций. Фрумкин же заметил, что иногда научный прогресс даже необязательно доносить до начальства, так как будущее наступит в любом случае. В связи с этим он вспомнил повесть Стругацких «Гадкие лебеди», а также цитату из «Войны и мира» Льва Толстого: «Ум и знания в истории бесполезны, историю двигают бессознательные действия».
Эти размышления подчеркнули необходимость появления хорошего научпопа. Как же он должен выглядеть? На этот вопрос трудно ответить, так как этот жанр очень индивидуален. Интересным вариантом его развития выступающим показался научпоп, в котором ученые сами рассказывают о том, что они делают. Люди, которые сильно погружены в свою область, способны интересно рассказать о ней. При этом на таких выступлениях важно руководство ведущего или модератора, который способен вести разговор в верное русло, не позволяя ученому уйти в сложные подробности.
Как научная фантастика влияет на восприятие будущего и настоящего
Следующий вопрос затронул тему того, может ли искусственный интеллект повлиять на роль ученого и изменится ли она в будущем. Себрант счел, что роль ученого постоянно меняется, как и его инструментарий. Он рассказал о том, как раньше, несколько десятилетий назад, работал в лаборатории и рисовал осциллограммы на миллиметровой бумаге от руки, а затем те же графики стало возможным строить на компьютере. Таким образом, прогресс только облегчает жизнь ученых. Себрант вспомнил, как раньше персональные компьютеры называли «велосипедом для мозга». По той же аналогии искусственный интеллект можно назвать мотоциклом для науки. Тогда научная фантастика в этой метафоре станет спутниковой навигацией и развлекательной системой, как в автомобиле. И это важно в этом жанре — не только сухо давать важную информацию, но и играть с воображением зрителей.
Далее выступающие перешли к обсуждению роли научной фантастики в формировании образа будущего и у общества в целом. По мнению Фрумкина, фантастика не предсказывает будущее, но в ее произведениях можно все-таки найти предсказания, так как жанр предоставляет широкий спектр возможных сценариев развития. Однако в то же время научная фантастика завышает ожидания от достижений науки. Причиной этого Фрумкин видит высокий темп научно-технического прогресса во второй половине XIX века и в первой половине XX века. Сейчас же есть всего несколько областей, которые активно развиваются. К ним относятся информационные технологии и биотехнологии. Физика уперлась в строительство дорогих коллайдеров, которые не могут дать быстрый результат, а химия развивается, по сути, за счет информационных технологий.
На фоне этого Ирине Белых задали вопрос о том, какие темы в современном научном кино в России являются наиболее актуальными. Она сказала, что каждый год популярные тематики меняются. В прошлом году на фестивале «ФАНК» большинство фильмов были посвящены размышлениям об искусственном интеллекте, сравнению его с человеческим. В этом году много работ о биологии и о биотехнологии, о сознании и изучении мозга человека. Предсказать, что будет в следующем году, трудно: «Нет единого направления, в котором бы все документалисты думали и работали».
Однако часто в современной научной фантастике возникает реакция не столько на изобретения и открытия, сколько на интересные личности и истории. Ефимов привел в пример историю с американским стартапом OpenAI. Себрант, однако, отметил, что в восприятии этой истории научная фантастика сослужила не лучшую службу, потому что никто не знает, что там на самом деле происходило. Весь мир знает только интерпретацию журналистов, а те выстраивают повествование через свой культурный опыт, добавляют в него трагизм и драматическую концовку. В этом смысле актуальна цитата «жизнь подло подражает искусству».
Научная фантастика и страх нового
Фрумкину показалось, что интересно рассмотреть историю OpenAI с позиции о том, что люди испугались своих научных результатов. Эта идея ему показалось гениальной, и истории о том, как люди исследовали ядерную физику и медленно осознавали, что она опасна для человека, можно было бы посвятить фильм или сериал. Он также привел несколько книг с похожим сюжетом. Так, в книге Жака Бержье и Луи Повеля «Утро магов» некий алхимик предупреждал физиков об опасности исследований, которыми они занимались. Похожая тема поднимается в романе Станислава Лема «Глас Господа», в котором человечество получает сигнал от крайне высоко развитой цивилизации и собирает научную комиссию для его расшифровки, однако для людей оказывается невозможным понять то, что выше них по развитию. Фрумкин даже вспомнил цитату: «Что могут понять муравьи, которые обнаружили труп философа?»
Альберта Ефимова эти размышления навели на мысль о том, что было бы любопытно взглянуть на историю с OpenAI с точки зрения того, что в стартапе действительно изобрели нечто великое и испугались этого. Что, если искусственный интеллект научился решать математические проблемы, доказал теорему Ферма или нашел решения гильбертовской проблемы? По мнению Ефимова, это бы значило, что математики легко могли бы лишиться работы, и такой прогресс в сфере ИИ мог бы стать катастрофой для людей. Однако Андрей Себрант не согласился с ним, с недоумением спросив, как решение математических задач с помощью ChatGPT может кого-то напугать. В качестве примера он вспомнил про инструмент AlphaFold, который биологи используют для предсказания укладки белков в пространстве. После внедрения этого инструмента биологи не остались без работы, а просто перестали заниматься трудоемкой рутинной работой.
По мнению Себранта, нет ничего страшного в том, что граница между возможностями людей и искусственного интеллекта все время сдвигается, ведь за этой границей всегда остаются люди. Научная фантастика приучает к тому, что эта граница подвижна, и к тому, что не стоит испытывать экзистенциальный ужас от познания непознаваемого.
Так как на секции поднималась тема страха нового, у одного из зрителей возник вопрос о том, есть ли в научной фантастике примеры чего-то, что было описано как нечто ужасное, а на деле стало в реальной жизни рутинным и допустимым. Выступающие привели в пример страх тотального контроля, которому были посвящены многие антиутопии XX века. Сейчас же этот контроль повсеместен хотя бы потому, что повсюду установлены камеры слежения. Еще одним примером стали локдауны во время коронавирусной пандемии. Андрей Себрант также вспомнил о том, как научная парадигма менялась в реальности: если несколько лет назад китайского ученого, модифицировавшего геном человека с помощью CRISPR/Cas, за это посадили в тюрьму, то уже сейчас в Британии ее официально разрешили. Соответственно, науку невозможно держать в узде и запрещать.
В заключение Альберт Ефимов отметил, что тему научной фантастики невозможно объять одной секцией, и посоветовал слушателям познакомиться с произведениями этого жанра.
Подписывайтесь на InScience.News в социальных сетях: ВКонтакте, Telegram, Одноклассники.
