Среди задач национального проекта «Наука» кроме создания научно-образовательных центров мирового уровня значится и открытие как минимум трех центров геномных исследований. До 15 июля Минобрнауки принимает заявки на участие в проекте. Мы узнали у ученых-генетиков из российских вузов программы «5-100», что они думают о проекте и будут ли в нем участвовать.

«Мы, по сути дела, впрыгиваем в последний вагон»

Ее первый раздел «Состояние генетических технологий в Российской Федерации» рисует удручающую картину: во всем мире растут рынки генетического редактирования, модифицированных сортов растений, биоинженерии и медицинской генетики, а в России расходы биотехнологических компаний на исследования и разработки составляют незаметные 0,53% от всех инвестиций российского бизнеса в R&D. Отрасль не создает новых продуктов. Конкурентоспособность академических исследований тоже низкая: по числу статей по генетике в Web of Science в 2017 году Россия была на 17-м месте. Огромное отставание и по числу патентов: 22 патента в 2017 году (9-е место) против, к примеру, 1097 патентов у Германии (5-е место).

Цель программы — ликвидировать это отставание, обеспечить конкурентоспособность российских технологий и продуктов на мировом рынке, равно как и качество и безопасность жизни в стране. Перед центрами геномных исследований ставится задача вести прорывные исследования и разрабатывать технологии, продвигая их в международном сообществе и внедряя в практику.

Насколько верна оценка, поставленная российской генетике в программе? Заведующий лабораторией геномной инженерии МФТИ Павел Волчков согласен с ней и отмечает, что уровень наук о жизни в России в целом ниже уровня ведущих центров — таких, как биомедицинские агломерации в Бостоне, Сан-Франциско, Сан-Диего или некоторые центры в Европе. Но он не уверен, что вливанием денег в развитие существующих организаций проблему можно решить. Нехватка финансирования — только одна из причин отставания. «На сегодняшний день в стране нет сложившихся мощных научных коалиций, направленных на получение экономически значимого результата, а есть научно-бюрократическая машина по генерированию статей в первом квартиле», — сетует исследователь.

Заведующий лабораторией биобанкинга и геномной медицины СПбГУ Андрей Глотов отмечает, что, несмотря на отсутствие масштабных проектов, задачи которых сформулированы в федеральной программе, ситуация с генетическими исследованиями в России не так плоха. «С точки зрения публикаций за последние пять лет мы — я могу говорить в основном за СПбГУ — здорово подтянулись по качеству и количеству благодаря во многом программе развития университета и гранту РНФ "Трансляционная биомедицина в СПбГУ". Но чтобы исследования развивались, нужно созреть критической массе молодых исследователей. На ее накопление, на то, чтобы выросли новые школы, требуется 5—7 лет. Сейчас мы, по сути дела, впрыгиваем в генетике в последний вагон, и, если этого не сделать, российская наука в этом направлении откатится назад еще на 30 лет», — отмечает ученый. Хватит ли на накопление этой критической массы и на развитие технологий срока программы, неясно. Но пока не будут подготовлены кадры, ждать успехов от генетической науки, биотехнологических компаний и медицины преждевременно. По словам Глотова, квалифицированных в области геномики кадров не хватает и в самих университетах, и в практической сфере — медицине, сельском хозяйстве, биотехнологии. Например, из 300 врачей-генетиков в России едва ли 30 знакомы с современными геномными технологиями.

Руководитель лаборатории лесной геномики Сибирского федерального университета Константин Крутовский не считает отставание катастрофическим. По его мнению, в России с каждым годом становится больше научных групп, которые выполняют генетические и геномные исследования на мировом уровне, и задача нацпроекта «Наука» — поддержать их развитие, особенно в регионах.

«Генетика — не очередной хайп»

Программа развития генетических технологий построена вокруг четырех основных векторов: биобезопасности, технологий для медицины, сельского хозяйства и промышленных биотехнологий. Предполагается, что конкретные направления выберут на основе своего предыдущего опыта сами организации, в которых могут быть созданы центры геномных исследований. Представления ученых об этих направлениях совпадают — самой важной отраслью они считают биомедицину. Помимо собственно научных задач, считают эксперты, будущие центры должны уделять внимание образованию и популяризации.

Глотов, в свою очередь, видит задачу центров геномных исследований в подготовке ученых, которые смогут продолжить работу как в науке, так и в практической медицине и смежных отраслях. При этом под подготовкой следует понимать не стандартные учебные программы, а участие в исследованиях. Причем, подчеркивает ученый, центр геномных исследований не может не быть междисциплинарным, он должен строиться на основе комплексного подхода: иметь свой биобанк с качественно собранными образцами, исследовать биологический объект редактирования, быть центром обработки данных и только после этого заниматься геномным редактированием. В СПбГУ, по его словам, все необходимые компетенции развиты, создан геномный центр под руководством академика Игоря Тихоновича, который будет участвовать в отборе. На каких направлениях сосредоточится заявка, еще не решено.

Важность биомедицинских исследований отмечает и Крутовский, который, однако, призывает не забывать о геномике для морского и лесного хозяйства. «Сейчас леса гибнут, они ослаблены, происходят засухи и пожары, и не совсем понятно, в чем причина: деревья страдают из-за изменения климата или из-за патогенных организмов. Чтобы понять и бороться с этим, лесные экосистемы надо изучать на геномном уровне. Этим и занимается моя лаборатория в СФУ», — заявляет специалист. У таких исследований уже сегодня возможны полезные практические приложения. Например, по официальным данным, 20% древесины в России добыто незаконно и продается по подложным документам. Популяционно-генетическая база лесов позволит по генотипу устанавливать, откуда происходит древесина, не была ли она добыта браконьерскими методами на заповедной территории.

«Ее развитие должно стать национальным приоритетом»

В конкурсных документах, опубликованных Министерством высшего образования и науки, указывается, что будущие центры геномных исследований мирового уровня должны иметь опыт проведения геномных исследований и разработки генетических технологий, реализации соответствующих программ, а также обладать собственными биоресурсными коллекциями. Выполнение этих условий и наличие проработанной исследовательской программы будет достаточным, чтобы организация (или консорциум) попали в число претендентов на миллиардное финансирование. Что не учтено в программе? И как обеспечить соответствие результатов мировому «уровню актуальности и значимости»?

Александр Каганский рассчитывает, что создание геномных центров поможет решить проблемы с развитием генетических технологий в России в том числе и на законодательном уровне — ведь сейчас внедрение модификации генома в практику запрещено. Остановить процессы развития генетических технологий уже нельзя, значит, нужно добиться их принятия в обществе и использовать то, что уже может принести реальные плоды. Если это удастся, то и развитие научных исследований будет вполне успешным.

Центры геномных исследований должны решать и задачу развития регионов, считает Константин Крутовский. Он надеется, что один из центров удастся создать в Сибири. «Здесь уже работают сильные группы по геномике: в Институте цитологии и генетики СО РАН в Новосибирске, у нас в СФУ и другие, — отмечает специалист. — Наш геномный центр работает уже семь лет и до сих пор остается одним из самых оснащенных в стране: у нас есть вся линейка секвенаторов ДНК, специальный компьютерный кластер с 96 ядрами. Но сохраняется проблема недостаточного финансирования, и создание центра геномных исследований помогло бы развивать исследования и создать рабочие места для среднего звена ученых — сейчас талантливые выпускники аспирантуры вынуждены уезжать в столицу или за рубеж».

Павел Волчков никаких революционных прорывов от центров геномных исследований не ждет. «У нас уже запускались программы, которые ничем не закончились, я не вижу пока, почему сейчас все должно пройти иначе. Пока не изменится подход, никаких качественных улучшений не будет, — считает ученый из МФТИ. — Сейчас для потенциальных участников эта программа — еще один способ получить финансирование, обеспечить свое существование, их можно понять, но прогресса по генетическому треку ожидать сложно». Выход специалист видит в том, чтобы результаты программы измерялись реальными экономическими показателями, такими как увеличение доли ВВП в секторе генетических технологий до условных 1–2%, получаемых от нефти. «Такие показатели невозможно подделать. И, как следствие, придется делать реальные шаги по интеграции научного R&D и промышленности, создавать рынок генетических и сопряженных технологий. Если мы хотим, чтобы в результате программа развития генетических технологий привела к экономическому буму и инициировала прогресс в соседних отраслях промышленности, то ее развитие должно стать национальным приоритетом с соответствующими экономическими индикаторами». Пока же, по мнению Волчкова, для большинства академических институтов создание центра геномных исследований — очередной грант с наукометрическими целевыми показателями без серьезных обязательств.